снова огляделся, но теперь уже решительно, по-хозяйски. Будто командир операции «Буря в пустыне». За пересохшей низиной возвышался ещё один бархан. Никаких догадок строить больше не хотелось. Нужно было просто двигаться вперёд, ни о чём не думая, а лучше – ни на что не надеясь.
Костя пошел, осторожно огибая и переступая широкие, тёмные трещины. Едва слышал поблизости зловещий металлический скрежет, как начинал громко шаркать и топать, распугивая скорпионов. Подумывал даже что-нибудь запеть во всё горло, но на ум пришло только «Маленькой ёлочке холодно зимой», и из глаз выступили слёзы.
За барханом не нашлось ничего нового – снова пески, барханы, пересохшая низина. Однако Костя лишь упрямо поджал губы и пошёл дальше.
Палящее солнце довольно скоро выжгло чувство опасности. Через некоторое время он уже равнодушно наступал на тёмные трещины, а, двигаясь по песку, поймал себя на том, что идёт прямиком по узкому змеиному следу, будто по разделительной полосе. Вниз теперь приловчился съезжать на заду, как на санках, а вверх поднимался, всё чаще помогая руками.
Вслед за чувством опасности обволакивающая жара отняла и чувство стыда. Костя снял вначале куртку потом футболку, затем разулся и стащил джинсы. Кроссовки, впрочем, сразу снова надел – босиком по раскаленному песку смог бы идти разве что индийский йог.
Одежда теперь выполняла функцию покрывала. Присаживаясь передохнуть, Костя подстилал куртку, футболку, штаны, а потом поднимался, собирал одежду и продолжал путь. Устроив очередной привал, он на минутку присел передохнуть, потом на минутку прилёг, а когда заставил себя подняться, то понял, что не помнит, откуда пришёл. Следы на песке вели сразу в две стороны, и Костя понял, что ходит кругами. Апатично пожал плечами и пошёл туда, где следов ещё не было.
Кроссовки шаркали всё сильнее, но теперь уже не для отпугивания скорпионов, а потому что волочить ноги становилось всё тяжелее. Вытирая пот со лба, Костя провёл рукой по волосам. Густые, сильные, вечно непослушные, сейчас они наощупь напоминали пучки соломы. Промелькнула мысль, что надо бы обмотать голову футболкой, чтоб солнце не напекло. Но тут же выяснилось, что в руках нет никакой одежды – ни футболки, ни куртки, ни даже штанов. Обернулся, пытаясь разглядеть что-нибудь в жёлтой бесконечности, но ничего не увидел.
Солнце, будто издеваясь, застыло посреди ясного неба и даже не думало клониться к закату. А идти становилось всё тяжелее, и глаза, моргая, с каждым разом всё дольше оставались закрытыми. Когда Косте удалось разлепить веки в очередной раз, прямо перед ним из воздуха проступил полупрозрачный дядя Слава в мешковатом красном полушубке. Ухмыльнулся и почти что сочувственно произнёс:
– Из тебя мог выйти толк.
Костя глухо рыкнул и попытался схватить киллера, но рука скользнула по воздуху.
Дальше шли вдвоём. Дядя Слава маячил на пару шагов впереди и время
