идеально подходящий ей.
– Больно? – спрашиваю хрипло.
– Нет, – также хрипло отвечает она и затем пару раз растерянно моргает.
Окрашиваю рану зелёнкой, придерживая её ногу за коленку с внутренней стороны. Большим пальцем поглаживаю кожу рядом с ушибом, стараясь не задеть саму рану.
Долго вожу карандашом с зелёнкой по ране, чтобы продлить этот сладостный и приятный для меня момент. Но всё не может длиться вечно. Мне приходится отстраниться, именно в тот момент, когда в аудиторию входят разгневанные студенты.
– Воронцова! Тебе крышка! – угрожает ей один.
– Воронцова! Жди расплаты! Ты и твой дружок! – шипит проходящий мимо Ситцев.
– Боюсь-боюсь! – отвечает ему Воронцова и спрыгивает со стола, одёргивая юбку.
Позже объявляю о тестах, что лежат на их столах. Засекаю время и сажусь в кресло преподавателя. Нравится ловлю себя на том, что без отрыва смотрю на Воронцову.
Девушка пишет сама, успевая дать списывать и своему спасителю Мартынову, который прибежал через пять минут после начала теста. Ни разу не заглядывает в тетрадь или телефон. Заканчивает через двадцать минут и, похрамывая, шествует к моему столу. Тихо кладёт тест мне, а затем произносит:.
– Спасибо! – дарит мне улыбку, которую я вижу в последний раз, потому что она будет единственная настоящая среди множества подаренных мне после.
Через минуту тест сдаёт и Мартынов, берёт девушку за руку, и они уходят. Я ведь сказал, что как только они напишут тест, то свободны. А сейчас сожалею, что позволил ей уйти так рано…
После их ухода проверяю работы. В тесте Марии нет ни одной ошибки. Идеальная работа. Такой не будет больше ни у кого из группы.
Умная и красивая, отныне сводила меня с ума каждую минуту, будь она рядом или далеко от меня.
Глава
4
Профессор
– Миш, иди! – отсылает она Мартынова, который остановился около выхода из аудитории. – Я догоню. Возьми мне кофе! – дарит ему дружескую улыбку и парень, кивнув, уходит, закрывая дверь.
Долго смотрю на неё. Позволяю себе рассмотреть её внимательнее, что делаю крайне редко. За то время, что её не было на моих парах, я невероятно соскучился. Срывался на студентах, не видя её сидящей и улыбающейся рядом с Мартыновым. Соскучился по её фальшивым улыбкам и кокетливым взглядам.
– Мария, как вам известно, я не допускаю до зачёта тех, кто пропустил более трёх занятий, – начинаю я. – У вас же пять пропущенных лекций.
– Тимофей Альбертович, так получилось, – устало вздыхает она.
– Деканат меня настоятельно просил пойти вам на встречу и всё же допустить к зачёту. Поэтому для допуска – вам нужно отработать пропущенные занятия, – произношу, вглядываясь в её глаза.
– Что для этого нужно? – сжав губы в тонкую линию, спрашивает она.
– Одна отработка это: переписать конспект, написать три реферата
