style="font-size:15px;"> – Я бы с радостью тебя подменил, но вряд ли Сиган обрадуется моей персоне больше, чем твоей.
– Хронов вонючка… – расстроенно пробормотала Лия, откидывая голову на спинку сидение, ощущая в носу свербящий запах гвоздики.
– Я или он? – веселился Ньёрд.
– Это как тебе больше нравится, – без особого выражение отозвалась она.
После своих слов Роксалия зло выругалась про себя. За всей сегодняшней паршивой мишурой, она забыла, что не разговаривает с Йораном. Поэтому на следующий вопрос о том, что ей там заливал в уши Сиган, Лия не ответила.
Осталось потерпеть Хранителя еще немного. До дома Птички – Зу́ри, являющейся снабженкой фиктивных баронов, обеспечивая их всем необходимым для поддержания легенды. Там они переночуют и уже через день вернутся в Школу, где видеть Йорана придется значительно реже.
Глава 4
Договор
Отания
Долина озёр
От этой истории с графом Тразом Роксалия отходила четыре дня. Даже обучающаяся Птичка – Тереза, последний год пребывающая в Школе, отметила зажатость каждой мышцы Лии. Красоту Бабочек поддерживали всеми доступными средствами в Долине. Одно из таких средств – массаж тела, чем, собственно, и занималась кудесница Тереза. Ей даже пришлось назначить Роксалии дополнительные сеансы, чтобы не возникли ненужные гипертонусы, способные вызвать асимметрию, а следовательно, подпортить красоту. Случись такое, наказание понесла бы именно Тереза.
Ладно хоть Йоран отправился на новое задание, покинув Школу. Если бы он постоянно мелькал перед носом, являясь невольным напоминанием прошедшего графского ужина, забывала бы Лия всю эту грязь значительно дольше. Впрочем, предстоящий Обряд помог заглушить мысли о Сигане и его рассказах.
Лия негромко постучала в глухую дверь светло-кремового цвета. В Черную башню, возвышающуюся над остальными – серыми, можно было попасть лишь по вызову. Из кабинета главного Высшего раздался низкий голос:
– Входи, Роксалия.
– Доброго дня, отец Горн, – попав в ярко освещенное полуденным Орияром помещение, поприветствовала Бабочка.
За тонким столом в форме вытянутого, мерцающего блестящей голубизной, месяца сидел сурового вида мужчина с резкими чертами лица и тяжелой челюстью. В его коротких смоляных волосах тонкими струйками бежали седые ручейки, превращаясь в широкие полосы на висках. Жесткий рот обрамляли четкие линии аккуратно выстриженной бороды, оттеняющей своей чернотой янтарный цвет глаз с тяжело нависшими веками, делавшими взгляд усталым.
Пройдя по мягкому ковру теплого оливкового цвета, Лия села на низкий табурет, обитый изумрудным атласом. Слева стоял стул с высокой спинкой, а справа изящное кресло. Однако Бабочкам разрешалось сидеть лишь на чем-то, что не имело опоры для спины. Якобы для постоянного поддержания осанки. Лия всегда считала это откровенной глупостью, тянущейся из далекого махрового
