Матильда, не долго думая, взобралась на алтарь, расстегнула молнию комбинезона в потаенном месте, присела, и начала справлять нужду прямо на говорящую голову.
Гламроки так и обомлели, глядя на нее. На их лицах, казалось бы лишенных мимики, проявился неописуемый ужас. Они завороженно смотрели на все это зрелище, не издавая ни звука. Завершив свое святотатство, дива встала и спокойно застегнулась. В тот же момент голова вдруг заискрила, задергалась, и с угасающим мычанием заглохла, окаменевши в плачевной гримасе.
Матильда все поняла. Стоя на постаменте, она обвела дикарей торжествующим взглядом. Их гламорк был повержен. Выдержав паузу, дива задала им уже прозвучавший сакраментальный вопрос:
– Кто здесь мана?
– Мана-тида! Мана-тида! – отмерли гламроки. – Ты наша новая мана!
Они тут же упали на колени и принялись возиться мордами об пол. Матильда слезла с алтаря и приказала им:
– Перестаньте! Встаньте! Встаньте же наконец, говорю я вам!
Гламроки поднялись, и держась на почтительном расстоянии, окружили Матильду. Дива уже окончательно пришла в себя и спросила:
– Ну, что будем делать?
– Читать бъедни! Читать бъедни! – загомонили серые. Мертвая голова их, похоже, больше не интересовала, они с благоговением воззрились на свою новую ману, готовые следовать любому ее приказу.
Матильда на минуту задумалась. Она только что избежала страшной участи, выкрутившись из безвыходного, как ей казалось, положения. Ничего подобного она в своей жизни не испытывала, и конечно от себя не ожидала, что на такое способна. Но события развивались столь стремительно, что у нее не хватало времени успевать удивляться, или теперь уже радоваться.
По-прежнему оставалась масса неразрешенных вопросов: чем была эта голова, что за сооружение, что за город, кем и зачем все это построено, что это был за мир, наконец, в котором она оказалась? Кем бы ни были те таинственные зодчие, но уж точно не сами гламроки. Голова, судя по всему, была электромеханической, и служила средством обуздания этого примитивного народца. Сейчас она вышла из строя, однако источник энергии все еще действовал, поскольку монолит продолжал светиться зеленым сиянием.
Но главное: что теперь надлежало делать Матильде? Если народ примитивный, то мало ли что ему взбредет на ум. Значит, надо занять их умы, хотя бы чем-то вроде ритуалов, иначе они опять могут выйти из повиновения. Поразмыслив, умничка Матильда (а она несомненно была умничкой) решила для начала наладить с ними контакт.
Летка-Енька
– Слушайте, а почему бы вам не научиться произносить букву? – спросила Матильда.
– Нам нельзя! – ответили гламроки. – Будет къаш!
– А я говорю, что никакого краша не будет. Я ваша новая мана, я разрешаю. Понятно вам?
Гламроки замялись в нерешительности.
– Нам нельзя! Абу!
– Нет можно! Скажите
