до девяти тридцати часы.
– Нет, Варюш, пришлось все отменить, – отвечаю я ей. Ранее я предупредила ее, что встречаюсь с другом вечером.
– Тебе глустно? – жалобно спрашивает она, глядя на меня большими сочувствующими глазами.
– Немного, – пожимаю плечами, не желая обманывать ребенка.
Варя приподнимается и обнимает меня своими маленькими ручками, отчего я чувствую укол боли в груди, ведь, по сути, эта девочка – единственная, кто заботится обо мне, потому что больше просто некому. Настоящий маленький ангелочек.
– Не глусти, Надя, сколо папа плидет, – говорит она, похлопывая меня по плечу, и я не могу сдержать смешок. – Когда он плиходит, я всегда пелестаю глустить.
Боже, ну какая же она прелесть!
Я сажаю Варю к себе на колени и звонко расцеловываю в круглые щечки.
– Ну, ты меня развеселила уже, малышка, так что мы и без папы не будем грустить, хорошо? Как насчет того, чтобы приготовить какао с зефирками?
– Ула-а-а-а! – подпрыгивает у меня на коленях девочка. – Я люблю тебя, Надя!
– Ох, малыш… – вздыхаю я, думая, что, пожалуй, только она и любит.
В такие моменты я, как никогда, скучаю по своим родителям. Если бы у меня были брат или сестра, я бы не была так одинока, чтобы искать любовь у любого, кто будет добр ко мне, но чего нет, того нет. Зато я сегодня получила еще один урок жизни.
***
Я приезжаю домой и нахожу девочек на диване, смотрящих мультики.
– Папа! – бежит мне навстречу Варя и я поднимаю ее, целуя в лоб и думая, как мне быть, когда она перерастет эту привычку встречать меня с искренней непосредственной детской радостью.
Я не особо сентиментален, но Варя – мой ребенок. Будь моя воля, она всегда оставалась бы маленькой милой девочкой, у которой самая масштабная проблема в жизни – это невозможность есть шоколадки вместо завтрака, обеда и ужина.
Достав из кармана пиджака ее любимую шоколадку, которые моя секретарша закупает коробками и хранит в одном из шкафов в кабинете, чтобы я не забывал, отправляясь домой, доставить своей малышке ее любимую сладость, я протягиваю ее ей и дочка обслюнявливает мне щеки, попискивая, как довольный щенок.
– Спасибо, папа!
Она уносится обратно на диван, а Надя, в свою очередь, встает.
– Добрый вечер, Владимир Антонович, – здоровается девушка, пока я залипаю взглядом на ее фигуре, обтянутой тонким бордовым трикотажным платьем.
Значит, на свидание она наряжалась. Недурно. Да и с макияжем выглядит немного постарше, что только плюс, учитывая ее почти по-детски невинные черты лица. Однако, стоит Наде повернуться ко мне спиной, чтобы помочь Варе открыть шоколадку, как всякая мысль о невинности вылетает из головы, потому что у этой девушки самая шикарная задница из всех, виденных мною, и в этом платье, которое обрисовывает каждый изгиб ее тела, мне приходится очень постараться,
