вспоминала события пятилетней давности, но так не поняла, когда поставила подпись на документе, который сейчас стоит у меня поперёк глотки, не позволяя выйти замуж за Вадима. – По его условиям я должна состоять в браке пять лет. Срок истекает через два месяца, и это время я должна прожить вместе с мужем под одной крышей. И кстати, он ещё должен захотеть со мной развестись, – потираю пальцами переносицу, повторяя слова Михаила, озвученные утром.
Спустя несколько минут понимаю, что подруга, не отличающаяся сдержанностью, молчит. Развожу руками, намекая, что жду хоть каких-нибудь комментариев.
– Марточка, ты можешь кричать на меня, убеждая в абсурдности моих слов, но я считаю, что это судьба.
– В смысле?
– Пять лет назад из миллионов женщин он выбрал именно тебя, приехав для этого в Москву. Брачный договор только доказывает, что так должно было случиться, потому как в случае, если бы ты собралась замуж раньше, тебе пришлось бы ждать несколько лет. Насколько я понимаю, расторжение раньше положенного срока грозит штрафными санкциями?
– И там столько нолей, что я ужаснулась.
– Мне кажется, он всё продумал, чтобы у тебя не было шанса уйти раньше.
– Для чего, Надь? – взрываюсь я. – Почти пять лет мы жили своей жизнью, не вспоминая о случайном супруге, но именно в тот момент, когда я пришла просить развод, он встал на дыбы и потребовал не просто дождаться истечения срока, а прожить с ним это время, создавая видимость супружеской пары. Бред какой-то…
– Возможно, у него есть на это основания, о которых ты не знаешь. По этой причине тебе происходящее кажется бредом, а ему, напротив, всё предельно ясно.
– Мог бы и поделиться, – устремляю взгляд в окно, наблюдая за потоком людей на улице.
– Вы не настолько близки. Вот Лёшка мне только через недавно рассказал, как его на службе ранили и насколько ему было страшно. Есть вещи, которыми невозможно поделиться с чужим, потому как он ещё не заслужил доверия и не проникся тобой.
– А ты у нас, оказывается, знаток человеческих душ.
– Не в этом дело. – Надя ухмыляется и осматривает столики. – Вон девушка в зелёном пуховике, – указывает в сторону, – подойди и расскажи ей о своих проблемах с мужем.
– Зачем? – таращусь на подругу. – Она мне никто.
– Ты ответила на свой вопрос. Со мной ты делишься как с близким человеком. С близким же? – замирает на секунду, ожидая моего кивка. – Потому что я тебе сопереживаю, проникаюсь твоими проблемами и спешу принять участие в их разрешении. А чужому твоё побоку. Мартов тебя видит впервые за пять лет, и откуда он знает, чем можно с тобой поделиться. А вдруг ты станешь его высмеивать или, что ещё хуже, припоминать слабости. Ну как ты умеешь.
– Не перегибай, – возражаю подруге, хотя отчасти согласна.
Часто я бываю резкой и даже грубоватой, а моя прямолинейность возвела часть сотрудников «ГромСтрой» в статус врагов. Благосклонность Прохорова, проявившаяся практически
