style="font-size:15px;"> Говоря о красоте, мы, конечно, упомянули и о прическах.
Подавляющее большинство мужчин просто бреют голову наголо. Таких много – и молодых, и не очень. Но есть персонажи с бородами и дредами на голове —несколько таких людей мы видели опять-таки в Момбасе. Но это, видимо, хипстеры, как выражается Сергей Федорович Шмидт.
В одном из городков, которые мы позднее проезжали на джипе, я увидел потрясающую прическу, и всегда буду жалеть, что не успел сфотографировать. Это была не прическа. Это был хаер! Стройная молодая кенийка гордо несла на голове нечто поразительное. Сзади были могучие то ли косы, то ли хвосты. По бокам над ушами возвышались какие-то скрученные косички, а вверх торчал некий сложной конфигурации фонтан из волос. Такого я не видел никогда и вряд ли увижу еще на этой планете.
Курчавые от природы волосы некоторые (видимо, модницы) пытаются разглаживать. Некоторые прически наводили на мысль о париках (как у Иосифа Кобзона). Конечно, мы с Сергеем обсудили естественно возникшее соображение о том, что если волосы прямые, в погоне за красотой их делают кудрявыми, а если они изначально кудрявые – их пытаются разгладить. В тех же самых целях.
Особо продвинутые кенийки красят выпрямленные волосы в неожиданные цвета. Медный, например. Или малиновый. Но таких мы видели немного.
Впрочем, многие кенийки, подобно мужчинам, стригутся коротко, почти наголо. Уверенно говорю, что это их совсем не портит.
Обсуждая красоту кенийцев, мы с Сергеем неизбежно вышли на очередную тему.
Итак, второе. Pardon, но из песни слов не выкинешь – речь зашла о попах, ударение на первом слоге.
Упомянутая часть тела здесь, как правило, выдающаяся – в прямом и переносном смыслах этого слова. Об этом можно говорить или не говорить, писать или не писать, но это непреложный факт. На этом мы с Сергеем сошлись.
Здесь, в Кении, глядя на человека в профиль, неизбежно отмечаешь: в большинстве случаев эта его (человека) часть выглядит как крутая ступенька. Вот тут местные гены дают о себе знать совершенно определенно.
Эта особенность подмечена давно и тонко. В свое время, оказавшись в художественном музее Окленда (Новая Зеландия), я разочаровался в местной живописи. Дело было давнее, я мало что помню, но послевкусие осталось такое: в музее выставлены некие далеко не лучшие примеры подражания западноевропейскому искусству. Воспоминания о Европе. Даже конкретнее: воспоминания об искусстве Британии. Никого не желая обидеть, вспомним, что искусство Британии (речь, конечно, о XIX веке и более ранних временах) – это все-таки не искусство Италии. И не искусство Франции или Голландии.
Интересным (в смысле оригинальным, но не очень искушенным) показалось мне искусство маори – пришельцев, высадившихся некогда на островах Новой Зеландии, да так и оставшихся здесь жить навсегда.
А вот
