неё нет причин врать!
– Это вы так думаете! Перестаньте закрывать глаза на очевидные вещи, и вам откроется страшная правда. Знаете какая?!
– Ну?
– Что вы живёте в мире розовых пони, блюющих радугой! Реальный мир куда ужаснее, чем вы можете себе представить! И в сей момент главный ужас состоит в том, что женщины тоже могут врать!
– Ужаснее из-за вас. Ибо только чудовище будет обвинять женщину во вранье после изнасилования. Только не забывайте, что всякий монстр в глубине души – это маленькая, забитая жизнью гнусная тварь!
– Сначала обвинения, потом оскорбления… Да я на вас в суд буду подавать!!! – закричал Быков.
– Попробуй. Слушать тебя будут только во время последнего слова, когда за изнасилование жены ты пойдёшь под суд! И тогда пусть пока что ещё не весь твой жалкий и никчёмный, а потому злой народец, но ты! Ты ответишь за всё! И за голодомор, и за эту войну, и за изнасилование! И чем больше подобных тебе окажутся на скамье подсудимых, тем лучше! Я уверена, что американское правосудие постарается вас всех наказать. Я в этом убеждена.
– Да, да… Попробуй! Попробуй! Гитлер с Наполеоном в своё время пытались… Напомнить, чем закончили?!
– Это угроза применения насилия в адрес свободной и независимой американской журналистки? – то ли от испуга, то ли от раздражения затряслась Марлоу.
– Какой смысл мне угрожать тебе, ничтожество?! Я просто уйду!
Быков скинул с себя петличку и выскочил из студии.
Тут же засиявшая от радости Марлоу повернулась к оператору.
– Ты это заснял?
– Да, мэм!
– Господи, это же сенсация! Он каждым словом себя в дерьмо закатал! Ух! Давненько я так не отрывалась…
Глава 3
Стук в дверь.
– Открой!
Снова стук.
– Ты что там?! Глухой! Открой дверь, говорю!
– Да иду, иду… – вздохнул Развозжаев и отворил входную дверь своей квартиры. На пороге стоял Быков. Сам весь промокший, глаза ошалевшие.
– Я тебе звонил, ты чего трубку не брал?!
– В душе был… – Петя снисходительно посмотрел на друга, – тебе бы, кстати, тоже не помешает спаласнуться. И горячий кофе хлебнуть… Заходи.
– Спасибо.
Быков зашёл внутрь, снял с себя мокрую одежду. Её взял Развозжаев.
– Я пока на сушилку положу…
– Благодарю.
– Ты проходи в гостиную. Посиди пока. Я чайник поставлю и полотенце тебе найду.
Быков прошёл в гостиную и уселся на диван перед телевизором, по которому показывали какое-то дурацкое утреннее шоу. Он взял пульт, выключил телевизор, закрыл глаза и спокойно вздохнул, развалившись словно морская звезда на дне океана. «Наконец-то, тишина…» – подумал он и улыбнулся, будто наивный мальчик, которому только что пообещали большую и чистую любовь. Сидел так довольно долго, пока его покой не нарушил Развозжаев.
