жизни тех, кто решил назвать это место своим домом.
Проблема в глазах мальчика состояла в том, что все эти люди были белые. Городок построили для белых людей, ими же он управлялся. Белые стояли за прилавками магазинов, по обе их стороны – за очень небольшим исключением. Белыми были адвокаты и белыми были флористы. Белыми были копы. Черные в городке тоже встречались, но они постоянно пребывали в движении: что-то несли, доставляли, развозили, поднимали, перетаскивали. Спокойно стоять позволялось лишь белым людям. Черные делали то, что должны, а затем в одночасье исчезали. С сумраком на улицах оставались лишь белые.
Что примечательно: не сказать, чтобы кто-то проявлял по отношению к цветным жестокость, или коварство, или хотя бы несдержанность в манерах. Просто у обеих сторон было понимание, что так заведено. У черных были свои магазины, свои забегаловки, свои места отправления культа, свой, если на то пошло, жизненный уклад. В каком-то смысле у них существовал как бы свой отдельный город, только без забот проектировщиков и переписи населения. В общем и целом белые не обращали на них внимания: главное, чтобы никто ничего не выкинул. Черные жили в лесах и на болотах. Кое у кого из них, кстати, были вполне приличные дома. На это тоже смотрели как будто сквозь пальцы: мало ли кто чего себе понастроил. Черт возьми, не такой уж редкостью было, когда кто-нибудь из белых обращался к этим черным за какой-нибудь услугой. Особым спросом, надо сказать, пользовалась поставка экзотической плоти для изощренных белых джентльменов, чьи вкусы склонялись в этом направлении и жаждали «изюминки». Так что получается, не было такого, чтобы две расы совсем никогда не смешивались. Если уж на то пошло, смешение – это одно, а случка – совсем другое. Межрасовые парочки вступали меж собой в сношения гораздо чаще, чем многим хотелось бы думать, и за подобные встречи платились хорошие деньги.
Но никто с обеих сторон не забывал, что закон диктуют белые. Правосудие, может, и слепо, но закон – никогда. Справедливость бывает пристрастна, закон – бесстрастен. Он реален. У него есть униформа, есть ассортимент оружия. Он пахнет потом и табаком. Он разъезжает на большом автомобиле со звездой на двери. Правосудие было для белых. Закон – для черных.
Все это мальчик понимал инстинктивно. Никто не утруждался ему это объяснять. Мама, еще до своей смерти, не усадила его перед собой и не обсказала все тонкости и отличия закона от правосудия по отношению к сообществу черных. Да и сообщества черных как такового не существовало. А были просто черные. Блэки. Сообщество подразумевает организованность, и у многих организованность ассоциировалась с угрозой. Организованы профсоюзы. Организованы коммунисты. Черные нет, во всяком случае здесь. Где-то, может, и да. Кто-то поговаривал, что прилив набирает силу, однако не в этом городке. Здесь все обитало по старинке и чувствовало
