все завещала мне.
Папа возмутился:
– Это переходит всякие границы! Не могла она такого придумать.
Они были в кухне, их голоса доносились до лестницы, на ступеньке которой я сидел, прижавшись спиной к стене.
– Так она захотела, – ответила мама. – Она действительно его очень любила.
У меня закололо в груди, будто я проглотил большой кусок. Я не представлял жизни без бабушки, и внезапное превращение в миллионера, каким бы безумным оно ни было, не могло компенсировать горя от ее утраты.
– У нее, наверное, совсем крышу снесло. Нам придется опротестовывать завещание.
– Разум у нее был острее, чем у многих молодых, и ты это знаешь.
– Ты ведь этого так не оставишь, нет? Деньги должны были достаться нам!
– Строго говоря – мне, – услышал я голос мамы, но папа не обратил внимания на ее слова.
– Господи, парню восемнадцать лет – он совершенно безответственный!
Я ждал маминых контраргументов, но их не последовало. Я судорожно сглотнул. Да пошли они куда подальше! Оба. Деньги я особо не любил, а вот бабушку – очень, однако родителям я ничего отдавать не собирался. Мне больше не надо было их терпеть и под них подстраиваться. У меня был свой дом и достаточно денег, чтобы делать то, что пожелаю.
Жизнь шла прекрасно, и не только для меня, я не скряжничал, как мои родители. На каждый фунт, истраченный на себя, приходилось два, потраченных на других. Я спонтанно угощал незнакомых людей в барах, завершая вечер в окружении новых приятелей. Осыпал своих подружек цветами, шоколадками, драгоценностями, и чем больше тратил, тем сильнее они меня любили. Я делал щедрые пожертвования благотворительным фондам и не обращал внимания на овации, от которых у меня начинала болеть голова.
Разумеется, я летал в бизнес-классе. Всегда. Как повторял мой отец, дело не в деньгах, дело в принципе.
Рейсом № 79 летят люди, раньше не путешествовавшие бизнес-классом. Это сразу заметно по тому, как они открывают каждый ящичек, нажимают каждую кнопочку на панели перед креслом, спрашивают бортпроводника, как обращаться с креслом-кроватью; включены ли в телепакет все киноканалы, когда будут подавать еду… Я откидываюсь на спинку кресла и позволяю себе погрузиться в окружающую атмосферу, словно надеваю костюм от дорогого портного.
Бортпроводники суетливо снуют от одного пассажира к другому и вяло обсуждают между собой двух стюардесс. Они обе привлекательны, несмотря на разницу в возрасте. Та, что постарше, явно главная: она внимательно рассматривает каждое кресло, выискивая любую мелочь, которая может уменьшить наш комфорт. Взгляд ее падает на меня, и я замираю, будто мне внезапно снова двенадцать лет.
Ну что, пошли…
Впившиеся в плечо ногти…
Она улыбается:
– Вам что-нибудь принести, сэр? Вина?
– Спасибо,
