свет Авдотьюшка?
– Вот, стало быть, как её кличут, – прошептал поверх моей фуражки вспотевший Митя. – Дунька, значит. А Дуньки, они хитрые-э…
– В смысле?
– Небось отмажет, – пояснил он, но не прокатило.
– Чую, чую дух русский, – громко вскричал мужской голос. – Не хочу более мяса гусиного, хочу человечьего!
– Мама-а! – в один голос простонали мы с Митькой.
– Так, стоп. Ещё раз! Да, поди, ты, милый, на Руси-то летал-полётывал, русским духом надышался, вот он тебе и мерещится, – почти слово в слово мягко повторил женский голос, и вслед за этим раздался долгий звук поцелуя.
– Я ж говорил, что отмажет, – чуть ли не со счастливыми слезами протянул мой младший сотрудник.
– Ох ты ж мне, жена коварная, девица лукавая, баба обманная! – тут же взревел мужской бас. – Опять за старое взялась да в шкафу любовничков прячешь?! Вот я вам всем ужо задам!
Чего «ужо» он нам задаст, думать как-то не хотелось. Поэтому, как только неизвестный шагнул к шкафу, мы, не сговариваясь, ударили плечом в створки. Эффект превзошёл все ожидания…
– …ять! – только и успел чирикнуть утерянную букву русского алфавита невысокий усатый мужичок в чёрной рубахе и штанах с люрексом.
Авдотьин, как я понимаю, муж перелетел через стол, сбил герань на подоконнике и замер у стены лаковыми сапогами вверх. Господи, да в нём полезного росту метр с кепкой в прыжке! Стыдоба-то какая-а…
– Грех на вас, Никита Иванович, – удовлетворённо отметил мой напарник, вежливо выпихивая меня пузом из шкафа. – За что пришибли недомерка женатого? Хозяюшку нашу, ласковую, вдовой оставили? Эх, провалиться мне со стыда как сотруднику милиции…
Я даже не стал на него отвлекаться, в следующий раз дам по башке, сейчас были дела поважнее.
– А-а-ай, и на кого ж ты меня покину-ул?! – скрестив руки на груди, привычно заголосила Авдотья.
Я отодвинул её в сторону, перевёл мужичка в вертикальное положение, похлопал по щекам и начал обмахивать бабкиным полотенцем. Сморчок с усиками отказывался приходить в сознание, зато хозяйка мигом перестала орать. Резко, как будто её колонки просто отключили от питания.
– Матушкина ширинка?
– Э-э… это полотенце, – поправил я на всякий случай.
Однако Авдотья выхватила у меня из рук бабкин подарок.
– Откуда у вас энто?
– Баба-яга дала. Мы с Митей живём у неё на квартире. В смысле там, наверху, в Лукошкине, первое отделение милиции открыто именно в тереме Яги.
– Матушки моей, – тихо склонила голову хозяйка, а её побитый муж резко перестал притворяться и, бодро хлопнув в ладоши, заявил:
– А не выпить ли нам по сему редкому случаю? Уж больно нечасто к нам в избу гости от любимой тёщи заглядывают, а?!
Ну, как вы понимаете, вскоре мы сидели за общим столом,
