же просил! По-хорошему просил!
– Мы так и будем тут стоять и развлекать твоих охранников? Или, может, выстроишь портал в ЛюПарНас? – я смело вскинула подбородок.
Осознав мою правоту, Кощей очертил переход и помог втащить монстра в лабораторию. Но уйти нам не дал.
– В мой кабинет! – и сам понёсся к лифту, пыхтя, как самовар Егоровны.
Я скосилась на Диму:
– Грозный, блин…
– Думаешь, будет ругаться?
– Знаю, – улыбнулась и нехотя пошла за Костей.
Егоровна встретила нас с улыбкой, почти с распростёртыми объятиями. Но, увидев Костино выражение лица, крякнула, пошамкала губами и деловито прикрыла двери лифта.
– Какой? – зычно спросила, сосредоточенно взглянув на Кощея.
– Мой кабинет, – вдруг улыбнулся он ей и раскинул руки в стороны, – здравствуй, моя хорошая. Как ты? Не устала ещё на лифте скакать по ЛюПарНасу?
Лифтёрша, которой, на минуточку, недавно исполнилось сто двадцать один год, нежно по-матерински обняла его и даже всхлипнула.
– Мальчик мой, давненько ты ко мне не заглядывал! Теперь всё порталами ходишь. Совсем забыл старуху?
– Не забыл, Егоровна, не забыл. Работы столько, что нет времени на сон, не то, что по гостям ходить!
Она хмыкнула и кивнула. Лифтёрше в ЛюПарНасе совсем спать не дают, я сама видела, каждую минуту дёргают.
– Да уж, – хитро улыбнулась Егоровна, – ты теперь Бо-о-ольшой начальник! Куда там!
Кощей махнул рукой и скривился:
– Знаешь, как обратно хочется? Кабинет, словно тюрьма! Если и выхожу из него, то на пять минут, и то, чтобы никто не знал! Если бы не это дело с тёмной материей, ушёл бы, наверное, с должности… достало всё!
И он грустно провёл ладонью по лицу.
Мы с Димой стояли в углу кабины и почти не дышали. Такие Костины откровения я давно не слышала. Сердце сжалось и заныло. Жалко стало, что такой деятельный, жадный до приключений маг, вынужден сидеть сиднем на одном месте и отвечать за благополучие магов. Не его это. И мы все это знали.
Но Егоровна обняла его за плечи и с улыбкой подбодрила:
– Ничего, сынок. Просто не привык ещё. Человек ко всему привыкает, дай срок. А коли кабинет надоел, раздвинь рамки. В твоей власти всё. Ежели бы не переход из лифта в квартиру, как бы я жила, думаешь? То-то! И не загоняйся, попробуй построить свой мир, к сердцу что бы…
Костя внимательно смотрел на неё и улыбался с нежностью и любовью. Эта старая женщина была единственным близким ему человеком, почти семьёй. И мне почему-то стало завидно. С тех пор, как погибли мои родители, я осталась совсем одна, правда, у меня есть теперь Ваня, мой любимый портальщик. Но это не то. Когда уходят родители, мы остаёмся голыми. И сразу мир обрушивается на нас с остервенением и жестокостью. Какими бы взрослыми мы себе ни казались, пока есть отчий дом, знаем, что можно вернуться туда, там тебя ждут, поймут и простят. И защитят…
В этот момент я остро ощутила, как мне
