Террвойска сцепились с Патрулем возле СИА. Потом драка между ними расползлась по всему городу. Потом в город вошли армейские части. Бои прекратились, и начались расстрелы.
И расправы возбужденных граждан над пойманными сотрудниками Патруля и территориалами.
– Вы очень удачно отсутствовали в городе,– сказал «паук».– Тут еще неделю ловили спрятавшихся убийц и сатрапов, убеждали народ прекратить самосуды и наводили порядок. Комендантский час отменили на прошлой неделе, небольшие недоразумения еще возникают, но жизнь, в общем, вошла в обычное русло. Люди пытаются осознать, что же все-таки произошло двадцать пятого октября две тысячи семнадцатого года. И кто виноват. И что делать.
Ильин молчал.
– Вот вы молчите, а люди ждут ответов на свои вопросы. А слово «Братья» отныне не рекомендуется произносить в общественном месте, ибо имелись случаи, когда общественность, услышав это слово, да еще вкупе с «Сосуществованием» и «Сближением», болтуна помяла. Насмерть.
– Что вы от меня хотите?
– Чаю. Для начала – чаю, пересохло в горле, пока я вам все это рассказывал. Потом, после чашечки чая, я вам изложу свои предложения. В принципе они очень простые: либо вы делаете то, что я вам скажу, либо народ... да тот же ваш сосед, Петр Алексеевич Нестеренко, тысяча девятьсот шестьдесят третьего года рождения, узнает о том, что за стеной у него проживал кровавый наймит тех, кто прикрывал свои делишки сказками о Братьях... И вас, простите, убьет. Вы очень неудачно выйдете на лестничную клетку, позвоните в его дверь и будете стоять, пока он не проломит вам голову трехкилограммовой гантелью. Вы мне верите, что так и будет?
– Верю,– сказал Ильин.
– Вот, у нас наметились точки соприкосновения,– обрадовался «паук».– А если я вам скажу, что, согласившись, вы получите возможность встретиться со старшим лейтенантом Алексеем Трошиным и теми из ваших подчиненных, кто выжил... пока выжил? Есть о чем подумать. Есть?
Ильин подумал.
И, естественно, согласился.
Пора уже было привыкнуть соглашаться.
Не было у него выбора.
Ильин мог хорохориться, дерзить и пытаться сохранить независимый вид, но при этом прекрасно сознавать, что от него ничего не зависит. И не зависело.
Ничего!
И когда он просто выполнял приказы в Патруле...
Просто выполнял, подумал Ильин, и тошнота подступила к горлу.
Он убивал, выполняя приказы.
А если верить тем двоим на космической станции – не просто убивал, а вначале совершал преступление против Братьев, Сосуществования и Сближения, а потом наказывал ни в чем не повинных людей за эти преступления.
Сам он этого не помнил. Двое со станции сказали, что его программировали в откровенной комнате. Допрашивали и программировали одновременно.
Осталось только понять, можно ли верить этим двоим.
«Паук» сказал – нельзя.
«Паук»
