кричит. Долго и протяжно. Глаза ее открыты, лицо искажено, словно болью... или ужасом. Непереносимым и необъятным. Ее правая рука медленно отрывается от подлокотника, тянется к виску... Тянется-тянется-тянется... Пальцы касаются нейрозонда.
Глаза у женщины пусты. Она не понимает, что делает. Ей больно, и она хочет избавиться от этой боли. Очень хочет.
Рука сжимается, захватывает упругую нить нейрозонда... Рывок. Пальцы соскальзывают, нить режет кожу, появляется кровь, но женщина этого не замечает, она снова пытается вырвать нейрозонд из своего мозга... снова и снова... кричит-кричит-кричит... пальцы изранены... капли крови стекают от виска по щеке...
Обе женщины замирают.
Шок у женщин длился пятьдесят семь секунд. Ровно столько же исчезали чужекрысы возле Адаптационной клиники. Все это происходило одновременно, Старший проверял.
Было ли одно причиной другого? Этого Старший не знал. И не догадывался. Не догадывался изо всех сил.
Наверное, он не хотел признаться себе в этом. Не хотел бояться. Не хотел признаться себе, что этот тридцатилетний мужчина внушает ему – Ему – самый настоящий страх.
Как змея, которая внезапно оказывается в двух шагах от тебя, которая не торопясь скользит между камней в сторону, но ты замер, боишься шелохнуться, чтобы не привлечь к себе внимания...
Ты уже шаришь вокруг себя в поисках палки, чтобы убить змею... убить не потому, что она тебе угрожала, а только за то, что ты ее испугался. За свой собственный страх.
Девушка в кадропроекции подошла к скамейке, села и раскрыла книгу. Ветер с моря рванул страницы, девушка подняла воротник плаща, и, словно увидев это, из дворца вышел Гриф, сбежал по ступенькам и укрыл девушку пледом.
– Просто идиллия,– прокомментировал Младший.– И так – целый месяц.
– И еще с полгода,– сказал Старший.– Потом девушка начнет умирать. И будет умирать еще два–два с половиной месяца. Нехорошо умирать. И Грифу нужно будет понять – хочет он за этим наблюдать или гуманнее будет дворняжку усыпить... А пока – он занят. И это совсем неплохо! У нас много разных дел...
Гриф замер, неуверенно оглянулся, словно пытаясь что-то рассмотреть в небе над собой.
Старший торопливо убрал кадропроекцию. Хотел сделать это небрежным жестом, а получилось суетливо как-то. Не попал по значку выключения, зацепил значок увеличения кадра – фигуры Грифа и девушки стали расти, заполняя собой помещение, закрывая Землю за окном.
На мгновение показалось, что потолок не выдержит напора, лопнет, выбросит в космос замерзающий воздух и тела...
Кадропроекцию выключил Младший. Искоса глянул на дрожащие руки Старшего и отвернулся.
– Может, его просто убить...– тихо сказал Старший.
– Думаешь, это будет так просто? – спросил Младший.– И как на это отреагируют?
– Не знаю,– подумав, признался Старший.– Автоматический режим управления всем процессом пока не давал сбоев, но...
