меня юррг зацепил, и хоть бы что!
– Юррг, – кивнула Кессаа, медленно обходя Марика. – И не в первый раз?
– Да, – согласился Марик, медленно поворачивая голову вслед за Кессаа. – Откуда знаешь?
– Догадалась, – прошептала Кессаа и раскрыла ладонь.
На крайних фалангах пальцев замерцали голубоватые огоньки, и вдруг из центра ладони выстрелила ветвистая молния и оплела колено Марика. Баль охнул, отпрыгнул в сторону, но уже через мгновение понял, что боли не ощутил, хотя тут же с подозрением стал осматривать подаренные Орой порты. Кессаа снова подошла к нему и как ни в чем не бывало поймала его лицо в ладони.
– Так, значит? – удивленно расширила она глаза. – Подпитываемся извне, но тварь живую не трогаем. Кровушку да силу у животинки не отсасываем. Довольствуемся лучами Аилле, ветром, огнем, водой, солью земли да соком древесным. Интересно. Боюсь, что мне нужно твою кольчужку невидимую по точечке разобрать!
– Ну не стоит заморачиваться, – покраснел Марик. – Никакой надобности…
– Как, ты говоришь, звали этого умельца? – сдвинула Кессаа брови.
– Он… умер, – буркнул Марик, которому начала надоедать быстрая, ослепительная, но холодная красавица. – Лирудом его звали.
– Я не знаю такого мага… – Кессаа с досадой прикусила губу. – А он был великим магом: я никого не знаю, кто бы мог сравниться с ним. Если только… сами боги? Сето, Сади или Сурра?
– Боги не умирают, – скривился в усмешке Марик. – Ну если сами не захотят. Нет, Лируд богом не был. Он даже не был великим. Он сам мне говорил, что великим суждено быть не всем. Он говорил, что не только шапка к голове подходить должна, но и шея, чтобы голову держать. И чем голова тяжелее, тем шея должна быть крепче. А уж если и шапка велика… Тут уж лучше вовсе без шеи… Вот только без шеи по сторонам смотреть трудно.
– Вероятно… – Она почему-то согласилась и отпустила его лицо.
Марик невольно отшатнулся и вспомнил:
– А еще говорили, что Лируд был учителем самого Эмучи!
– Все верно. – Кессаа словно говорила сама с собой. – Эмучи и написал мне, что ты придешь. И поможешь.
– Как написал? Когда? – Марика затрясло. – Он же уже больше четырех лет как мертв.
– Иногда он приходит сюда. – Кессаа постучала себя по лбу и рассмеялась так, что у Марика похолодело в груди. – И пишет у меня на руке. Видишь?
Она медленно оттянула к локтю рукав платья, и Марик увидел вычерченное багровыми сайдскими рунами слово «Суйка».
– Демон меня задери. – Во рту у Марика пересохло, потому что вспомнил похожие буквы на руке Лируда. – Это вытравлено? Или выжжено?
– Спроси Ору, – опустила рукав Кессаа, глядя на Марика исподлобья. – Как-то по моей просьбе она караулила мой сон и видела, как буквы сами появляются на руке.
– Почему? – прошептал Марик омертвевшими губами. – Почему же он просто не скажет тебе, чего ему надо?
– Он
