что эта не обременённая моралью кукла смотрела на всех остальных бортпроводников как на грязь под ногтями. И если все мы обычно прикрывали друг друга перед начальством в случае каких-то ЧП, эта краля наоборот спешила не только сдать нас с потрохами, но и представить ситуацию в ещё более худшем свете, чем было на самом деле. Один раз я даже нарвалась на крупный штраф из-за неё, а любые рейсы в одной с ней смене были на порядок напряжённее остальных. Благо, случались редко.
– Полин, неделя, – простонала Моник, с бóльшим усилием, чем требовалось, запихивая тележку в специальный отсек. – Да у меня будет передозировка яда и нервное расстройство. Я же к твоему возвращению поседею.
– Думаешь, я горю желанием куда-то ехать? – я плюхнулась на своё кресло, позволяя ногам немного отдохнуть. – Если бы не Анри, я бы положила на всё это и даже не стала бы им перезванивать.
Конечно, я уже успела рассказать Моник о причине своего вынужденного отпуска, и, несмотря на свои жалобы, в кои-то веки она приняла сторону моего будущего мужа. Хоть и по другим причинам.
– И была бы полной дурой. Это же такая возможность обеспечить своё будущее. И хорошо, что всё это случилось до вашего брака. По крайней мере Нуаре не сможет претендовать на твоё наследство в случае развода, – и какой бы хорошей актрисой Моник ни была, нотки презрения на слове «брак» и фамилии Анри всё равно проскочили. Она в принципе почему-то называла Анри всегда только по фамилии, как будто целенаправленно дистанцируясь от него.
– Если ты не знала, наследство, даже полученное в браке, не считается совместным имуществом. Оно в любом случае останется только моё. И почему ты так уверена, что мы разведёмся? – я поджала губы, поднимая глаза к потолку, а Моник фыркнула.
– Я этого не говорила. Я сказала «в случае».
– Если об этом думать, то и нет смысла вообще выходить замуж.
– Полин, ну ты в каком веке живёшь? – Моник всплеснула руками, но тут же натянула на лицо дежурную улыбку, переключаясь на вошедшего к нам пассажира. А выдав ему стакан воды, снова обернулась ко мне так, словно нас и не прерывали: – Нет, ну серьёзно. Это пятьдесят лет назад браки «заключались на небесах», – она обозначила пальцами кавычки, – один и на всю жизнь. А сейчас всё гораздо приземлённее. И в первую очередь ты должна думать о себе. Я вообще тебя не узнаю. Ты всегда и во всём была гипер рационалистична. А тут что, великие чувства? Тот самый? Или он тебе все мозги вытрахал?
– Всё нормально с моими мозгами, – я рассмеялась, и Моник тоже прыснула в кулак, но тут же стала серьёзной.
– Ты всё равно подумай над брачным контрактом.
– Угомонись, – с улыбкой шикнула я на неё, не собираясь больше это обсуждать. Тем более мы с Анри уже обо всём договорились. По его же инициативе. И по большинству пунктов этот контракт ставил меня в гораздо более выигрышное положение, чем его, явно демонстрируя то, что Анри не планировал разводиться, а делал это для того, чтобы показать
