А уж если они представляют контрразведку – то и подавно.
– Итак, Швед, покажи, откуда ты пришел, – Турок развернул перед оружейником подробную карту.
– Вот отсюда, – Швед, не колеблясь, ткнул пальцем в холм, с которого он и спустился в лес.
– А туда как попал? Дорог там нет, – тут же поинтересовался местный особист.
– Как-как… Ка́ком. С дирижабля, естественно.
Присутствующие переглянулись и снова уставились на Шведа.
– Легко можете проверить. Явно несекретная информация, что по прибытии рейса Лутон – Бористоль недосчитались одного человека из экипажа и парашюта, – криво улыбнулся оружейник.
Особист что-то начеркал в своем блокноте.
– А зачем таким способом добирался? Мог бы спокойно по дороге приехать в Альмет.
– А вот это уже не ваше дело, – ощерился в ответ оружейник и обратился к Михалычу, – Это что за цирк? Я тебе уже сказал к кому шел. И разговаривать буду только с ним.
Но тот не обратил никакого внимания на Шведа. Все трое волкодавов смотрели в сторону двери. Резко развернувшись всем корпусом, оружейник на мгновение замер, рассматривая человека, стоящего в проеме, и произнес:
– Ну, привет, что ли… Миша.
– Привет, Швед. Я уже и не думал, что когда-нибудь тебя увижу. Прошу всех ко мне в кабинет, все вопросы к моему гостю потом. И не надо мне подмигивать и рожу кривить, Куликов, ты же знаешь, что я в нем уверен, как в себе самом. Так что, придержи коней, контрразведка.
***
– Ну что, Ульф, нагулялся за эти годы?
– Да, Миша. И мое мнение о вашем мире только окрепло. У вас какой-то ненормальный мир. Психически нездоровый.
Мягков и Швед наконец-то остались одни и теперь сидели напротив друг друга в потертых кожаных креслах, неторопливо потягивая коньяк. Комната главы Дома не отличалась особой изысканностью и скорее походила на кабинет, в который по недоразумению поставили кровать.
– Ты так и не смог поднять свой Дом…
– Тому есть причина. У нас нет контроля над разломом, как у других кланов. Все разломы уже поделены, а отправлять своих людей на смерть, отбивая источники денег у других, я не желаю. У меня слишком мало людей.
– Я всегда говорил, что ты слаб духом, Михаил. Смирился со своей участью быть изгоем.
– И это говоришь мне ты? Ваш мир разрушил мой, перевернул все с ног на голову…
– Не мой мир! – перебил Мягкова Швед. – Наш в свое время тоже попал под волну сначеров, но мы выстояли. Ваш мир прогнулся под новые условия, вы слишком индивидуальны, и это вас губит.
– Да ваш муравейник полное дерьмо! Единый разум для всех разумных существ! Вы не задумываясь выполняете то, что решил за вас Верховный.
– Мы опять вернулись к старому спору. Семь лет назад все эти слова уже звучали, Миша. Вот только все эти годы я пытался постичь ваш мир, а вы мой – нет. Печально, что вы даже не стремились
