я сплю дольше, но здесь как-то неудобно, в восемь утра у них уже завтрак. А, учитывая активность младших Греховцевых, днем поспать вряд ли получится.
С трудом поднявшись, принимаю душ, сушу волосы феном и, надев штаны от домашнего костюма и футболку, спускаюсь вниз.
В доме тихо, наверное, все уже позавтракали и разъехались по делам. Заглянув в гостиную, ступая неслышно, направляюсь на кухню. Здесь тоже никого.
Отлично.
Раиса Николаевна сказала, что я могу чувствовать себя как дома и в холодильнике брать все, что захочу. Поэтому, включив чайник, делаю два бутерброда с ветчиной и сыром. Пока он греется, откусываю один из них.
– Доброе утро, – доносится до меня хриплый ото сна голос, я поднимаю голову и едва не давлюсь кусочком ветчины.
Глава 2.
Получается только неуклюже кивнуть в ответ. Оправдываю себя тем, что разговаривать с полным ртом неприлично.
И полуголый Греховцев здесь совсем ни при чем.
Тут же потеряв ко мне интерес, он лезет в холодильник и достает оттуда бутылку воды. Отвинчивает крышку и, подперев задницей, упакованной в домашние шорты, столешницу, жадно выпивает сразу половину.
Чтобы на него не пялиться, решаю заварить себе чаю. Встаю, чтобы взять с подставки чашку и судорожно вспоминаю, где же, собственно, искать сам чай.
Тетя Рая мне вчера показывала.
– Верхний левый шкаф, – с ленцой в голосе проговаривает Саша.
Оглянувшись через плечо, снова киваю. Типа, спасибо.
Открываю дверцу и беру первый попавшийся. Делая вид, что читаю состав, долго верчу упаковку в руках.
Долго он еще над душой стоять собирается? У меня с детства в его присутствии мышцы атрофируются.
– Хм… странно, а мне показалось, я вчера голос твой слышал, – хмыкает насмешливо, – наверное, показалось.
Слышу звук удаляющихся шагов, и уже вскоре дышать становится легче.
Какая же я овца! Ну, неужели нельзя было сказать что-нибудь остроумное? Например, поинтересоваться, чем вчера дело закончилось, сожрал он свой сладкий пирог или, пока они укромный уголок искали, он успел скиснуть.
Блин! Со мной всегда так – хорошая мысля приходит опосля…
– Санечка, я вся горю! – вспоминаю ее визгливый голос и брезгливо передергиваю плечами.
Как мне теперь это развидеть и расслышать?
Дожевываю бутерброды, убираю за собой и, вернувшись в комнату, обнаруживаю на телефоне два пропущенных от мамы.
Еще месяц назад меня бы разозлила ее навязчивость, но сейчас с удивлением понимаю, что соскучилась и хочу домой. А ведь не виделись мы всего ничего. Так надолго мы еще не расставались.
– Да, мам?
– Привет, дочь! Как дела? – бодро звучит в трубке ее голос.
– Все нормально.
– Все хорошо? К собеседованию готовишься?
– Да, – отвечаю односложно.
