на всех экранах нашего города. Любой желающий мог рассмотреть все интимные места моего тела, а также сосчитать количество родинок на левой ягодице и обсудить крохотный шрам под грудью.
Жаль только, что актриса оказалась неопытной. Но ее можно простить, это был ее первый раз.
Валентин рассчитал все до мелочей. Зная жесткий характер моего дяди, он ждал кровавой бойни, под шумок которой можно было избавится от обоих Кляйсов, а их смерти повесить на мою семью.
Но… вышло, как вышло.
Выживший Марк спутал Шумову все карты и пустился в бега. Восемь лет прятался и от Шумовых и от Стародубцевых.
После его исчезновения еще целый год в городе была большая смута. В перестрелках и резнях погибали люди каждой из враждующих сторон. Горели клубы и рестораны Шумовых, взрывались наши склады, автомобили и недвижимость. На всех членов обеих семей велась настоящая охота.
Это обязательно закончилось бы полным уничтожением одного из кланов, если бы московскому смотрящему не надоело смотреть на этот беспредел.
Под угрозой лишения всего имущества им предложили либо помириться, либо обоим покинуть город и разъехаться по разным сторонам. Никто из них терять нажитое не захотел, поэтому оба сделали вид, что простили друг другу все обиды и продолжили дальше жить в одном городе и заниматься тем, чем занимались раньше.
Только теперь, вместо четырех фамилий, осталось две.
Шумовы и Стародубцевы.
А вот зачем вернулся Кляйсеныш, или как его стали называть после того скандала, Крысеныш, еще предстоит выяснить.
Из воспоминаний меня вытягивает ощущение холода. Ванна давно остыла, а за окном совсем стемнело.
Выбравшись из воды, быстро обматываю вокруг груди полотенце и босиком, на цыпочках, бегу в комнату. Проходя мимо комода, машинально пихаю нос в красные бутоны, делаю вдох полной грудью и только после этого надеваю сорочку из тончайшего шелка. Набрасываю на холодные плечи плед и звоню Люсе с просьбой, принести мне чаю с мятой.
– Вы бы поели, Ирма Сергеевна, – предлагает женщина, подавая мне чашку с чаем.
– Не хочу, спасибо, – отзываюсь вяло, – в ресторане поужинала.
При воспоминании о неожиданной встрече меня невольно передергивает. Пред мысленным взором тут же всплывает наглая ухмылочка Кляйса.
Как же я любила его!
Все эти его ужимки, нахальные улыбочки, насмешливые взгляды. Пошлые шуточки и откровенные прикосновения.
Подонку даже пальцем пошевелить не пришлось, чтобы я бегала за ним, как мартовская кошка. Я и так была влюблена в него чуть ли не с семи лет, с первой встречи на чьих-то там похоронах.
Помню, как в отместку родителям за то, что они притащили меня на столь скучное мероприятие, я специально спряталась от них среди толпы скорбящих родственников покойного. Да так хорошо, что в итоге сама потерялась.
Испугалась сильно. Бегала от одной кучки
