потому что та при виде ее впадала в совершеннейшее неистовство и начинала кричать и биться. Но даже это не было самым страшным – женщина начинала говорить ужасные вещи про то, что Галиена призвана в этот мир, чтобы разрушить его до основания, что девочку надо убить, пока не случилось непоправимое! Что точно это значило, никто толком не знал, и в конце концов в ее комнату заходили только лекари, что старались облегчить ее страдания, а еще слуги, которые приносили и уносили еду, меняли одежду и белье, да и только. А в один из дней ее не стало. По словам горничной, ее увезли на лечение, но почему-то девочка понимала, что это не так. К счастью, каких-то особенных чувств к матери она не испытывала, потому не слишком и расстроилась, даже не придала этому большого значения.
И дальнейшая ее жизнь продолжалась бы в том же самом ключе, если бы не случилось одно событие, которое на памяти Галиены было первым в своем роде. В поместье, где она росла, прибыл новый человек. Это была женщина, которая вначале совсем никак не коммуницировала с девочкой. Она просто смотрела на нее, приходила на занятия, в особенности на те, в которых нужно было использовать магию. Уж в этом у девочки был несомненный талант, который она была только рада показать новому человеку!
Правда, чем больше проходило времени, тем больше множилось и раздражение Галиены. Она чувствовала себя каким-то экспонатом вроде тех, что хранились в верхней галерее поместья! На них приходили посмотреть, трогать их было нельзя, перемещать тоже, в общем, они просто стояли на одном месте. Девочка, конечно, не была вынуждена все время проводить неподвижно в одиночестве, но все равно чувство было не из приятных. Потому в какой-то момент она не выдержала и сама подошла к незнакомке.
– Добрый день! Меня зовут Галиена, а Вас?
– День и в самом деле добрый, Галиена. Только вот мое имя слишком незначительно, чтобы тебе нужно было его слышать или запоминать. Более того – свое настоящее имя не стоит говорить всем подряд, неужели тебя этому еще не научили? Тот, кто знает твое имя, может наколдовать против тебя что-нибудь весьма неприятное.
– Мне говорили об этом, конечно, но если бы Вы были опасны, то никто бы не позволил Вам тут оставаться, да и просто проникнуть было бы очень сложно. Так что я спокойна.
– Что ж, тут ты права. Но на будущее тебе стоит запомнить, что даже в своем собственном доме никому нельзя доверять. И в том месте, куда мы с тобой совсем скоро отправимся – особенно.
– Я куда-то поеду?
– Конечно, малышка. Уж не думала же ты, что всю жизнь проведешь в этом доме?
– Ну, до этого дня вся моя жизнь прошла в этом самом доме, с чего бы мне думать что-то другое?
– И то верно. Какая же ты все-таки…
– Какая?
– Особенная. Дочь своего отца, как ни крути. Я даже, кажется, вижу в тебе эльфийские черты, самую малость. Но все же большую часть ты взяла от матери, такая же необычная, экзотическая для этих мест.
Женщина так рассуждала, будто стояла тут совершенно одна, будто говорила сама с собой, наблюдая
