а о воспитании и самовоспитании. Она об инфантильности, о повышенной тревожности, об отсутствии мужского воспитания. Она для тех, у кого не было отца, и для тех, кто может повлиять на судьбу ребенка, чтобы он избежал ошибок «безотцовщины».
Забудь все, о чем читал прежде. Это первая настоящая мужская книга. Она перевернет твои представления о мире и поможет взглянуть на него не из зрительного зала, а из-за кулис. Это окончательная, беспощадная правда о нашей жизни, дающая, тем не менее, шанс на прозрение. Все секреты раскрыты, тайны разгаданы. В конце остается только голая Истина, о которой предпочитают не говорить даже самым близким. Это как правда о войне, о которой молчат ветераны.
Эта книга – один сплошной лайфхак, проверенный опытом. Вот ключ, вот дверь, вот табличка «Вход запрещен». Хватит ли тебе мужества войти и пройти весь путь до конца?
Почему автор берет на себя смелость писать о мужском воспитании? Потому что сам был лишен его и знает все на своем опыте. Эта книга – откровенный мужской разговор, которого тебе всегда так не хватало. В профессиональном плане автор смог выйти на европейский уровень – то есть самореализовался. Смог провести внутреннюю дезинсекцию. Изучал психологию, остеопатию и кинезиологию. Стал инструктором по боевому самбо. Также ездил в качестве волонтера в детские дома, где беседовал с ребятами о жизни. Был как бы наставником, взрослым, с которым можно поделиться. Из таких разговоров и родилась эта книга…
Я писал ее 5 лет и переписывал 7 раз.
Повезло с наставниками. Их было двое, и о каждом надо рассказать отдельно. Попались, к сожалению, не в юности, и пришлось их долго искать. Но, кто ищет, тот найдет. Искал я изначально инструкторов по одному редчайшему виду рукопашного боя, который был создан в советское время для спецслужбистов на основе древней традиции. Людей таких мало, делиться информацией они в основном не желают по разным причинам, да и вообще не светятся. Это было как детектив, как расследование.
Первый, с кем я познакомился – ветеран боевых действий еще на Даманском острове, советские войска тогда сражались с китайцами. Он был контужен (снаряд попал в танк), рядом с ним погиб его товарищ. Потом попал в спецслужбу, о чем упомянул лишь намеком, несмотря на то, что ему далеко за семьдесят и каждый день для него как последний. У него большие проблемы со здоровьем – он несколько раз был в реанимации, но пока жив. Наверное, потому и рассказал немного о своей жизни под прикрытием, что скрывать уже как бы нечего.
Он дал технику рукопашного боя и упражнения на выработку внутреннего покоя. У этих упражнений интересное, мистическое свойство. Когда я позанимался одним из них, и тут же, в тот же вечер после тренировки ощутил эффект, я рассказал об этом знакомым и даже поделился новой техникой в одном закрытом чате по практической психологии (не смог удержаться). Эффект пропал. Когда я поделился с наставником, он посоветовал держать все в секрете. Занимаешься – и занимайся для себя. Потом я еще пару раз пытался преподавать эти упражнения, и оба раза в жизни неожиданно начинали происходить какие-то достаточно серьезные пертурбации. Я понял, что надо придержать коней. Когда придет момент – поделюсь. А самому их давать в мир не надо.
Мне наставник дивился, потому что впервые за последние двадцать лет он увидел человека (меня), который реально хочет учиться. Мир изменился, люди стали ленивыми и нелюбопытными. Он по достоинству оценил мое Намерение. С другой стороны, лень остальных мне помогла, потому что, если на первом занятии было человек десять, на втором уже двое, то через неделю я остался последним из занимающихся. Тренировки стали индивидуальными – я занимался у мастера, и это было круто. Интересно, что когда только один я стал ходить к нему на занятия, он начал давать другую технику, другие упражнения, рассказывать о себе более откровенно. Совсем не так, как говорил в группе, при всех.
Сам он тоже человек необычный. Например, у него есть свойство говорить так, что слова потом запоминаются надолго. Дело не в тоне или в голосе, и не в самих словах. А в чем-то другом. Наверное, в силе, в них заложенной. Он коренной москвич, из дворян. У меня отличная память на лица, но его лицо почему-то постоянно расплывалось у меня в памяти первое время. Только недели через две я смог наконец-то запомнить его. Был момент, когда я опоздал на занятие, и, идя к месту тренировок на Никольской, недалеко от Кремля, искал его глазами на обычном месте – на скамейке недалеко от входа, и не увидел. Подошел к двери, открыл, обернулся – он сидит и улыбается. То есть он там сидел все это время, заметный издали, а я его не увидел. И это было неспроста.
Второй наставник тоже уже старшего поколения. Ему за шестьдесят. Классический гопник советского розлива. Например, в пах он бьет только ногой. Сказал, что мужчине впадлу касаться органа другого мужчины (даже если речь о драке и «касаешься» ты только затем, чтобы разбить все всмятку). Он лучший ученик одного мастера, о котором я слышал давно. В свое время был лучшим драчуном «на раёне» (держал его). Ходил по всем секциям боевых искусств и единоборств, вызывал всех желающих на бой и побеждал. Хотя он сам говорит,
