цыплятками. Остальные взрослые, а их, как правило, не больше, чем детей, отправляются на опасные поиски и заработки пищевых талонов. Иначе не прокормить столько бедных, закутанных в обноски детишек. И ведь прошло-то меньше месяца с начала всей это херни. Жееесть.
Сам Ростов оказался более-менее вычищенным. Правда, и некоторые районы в нём сравняли с землёй, используя тяжёлую наступательную военную технику, артиллерию, и, судя по воронкам, ракетное вооружение. Целые районы города в фарш. Кровавый, пыльный и вонючий. И в эти смрадные руины шли отцы, матери, бабушки, дедушки, в надежде добыть хоть что–то полезное. Руководство лагеря оставляло двадцать процентов от найденных продуктов самим людям, забирая и обменивая за бесценок разные найденные редкости на талоны к сухпайкам.
Выйти и сбежать из лагеря можно было, бросив повязку, но тогда за тебя не впишется в случае заварушки ни один из отрядов. Да и в моём лагере много семейных, огромное количество детей. Их – не выпускают. Ни под каким предлогом. Даже если заболел или ещё что–то там ты себе решил. Всему руководству плевать. Или работай, или дети будут голодать. Такой вот выбор без выбора. Единицы, узнав всю правду, валят сразу, а остальные, даже не имея каких–либо привязок, всё равно, как аморфные животные, сидят и, в прямом смысле, ждут у моря погоды. Которая заставит пошевелить их булками и хоть немного запаха надежды принесёт на смену удушающему смраду местного лагеря.
И таких лагерей – десятки. Каждый рассчитан примерно на пятьдесят тысяч человек. А в доме, навскидку, поселится до тысячи человек. Всем остальным – утоптанная земля, куртки, матрацы и порванные палатки – вот и всё, что готово предложить им руководство лагеря.
Нелюди. Доминион Реликт – как бы ты не заливал мне воду в уши. Как бы старательно ты не вешал сверху на них же свою лапшу. Всю твою гниль видно издалека. Не знаю, кем вы были, когда Система сделала вас своими рабами, но с тех самых пор право зваться людьми вы потеряли.
А значит, вы, допуская подобное отношение к местным жителям, получите от меня то, чего заслуживаете.
Окинув нехорошим взглядом окрестности и вырвав из руки старикана все талоны, раздал их моим случайным попутчикам.
– Эй, что ты себе позволяешь! Мы так все рискуем!
– Усохни, слизень. Эта еда хоть и параша, но она способна спасти жизнь. И искать тебя по всему лагерю, когда ты свалишь, я не хочу. Ищи других идиотов.
Старикан лишь злобно засипел, смотря на меня прищуренным взглядом и молча развернулся, схватил свою сумку с вещами и ушёл в закат.
– Зачем Вы так, Гоша. Он же всё объяснил…
– Он уже был здесь и не первый раз так действует. Вокруг десятки лагерей. Провёл, забрал талоны, ночью свалил, когда все уставшие вырубились, и пошёл искать следующих простачков. Я гнильё за километры чую. Эта падла не одного ребёнка еды лишила. Ищите место, где лечь спать. Далеко друг от друга не отходите. Чувствую, мы ещё встретимся с этим уродом.
И я оказался прав. Через несколько
