и отчужденность нахлынули на юношу апатичной волной, словно он находился, одновременно, в двух местах, но гармонии его душа не ощущала ни тут, ни там. Все было ему чуждо. Тем временем, руки Святослава продолжали листать записную книжку, голова медленно вернулась в нормальное положение, а глаза с трудом сфокусировались на строчках. Он не сразу понял, что видит – на одной из последних страниц, которая ранее была чистой, вдруг появились надписи. Это были слова и, судя по цифрам, а вернее, по их написанию, координаты какого-то места (56°50’38.9"N 43°20’33.7"E). Под ними страница была разделена пополам неровной линией. С одной стороны, там была надпись: «За», с другой – «Против». Под словом «За» были вписаны несколько имен: Миф, Соня, Евграфович и Стриж. В строке «Против» только одно имя: Кирилл. Святослав еще раз пробежался глазами по строчкам, стараясь запомнить каждую их букву и кавычку. Внезапно он прищурился от солнечных лучей, льющихся сквозь потолок, мгновенно ставший прозрачным. Святослав глянул вверх на бледно-голубые, неподвижные облака. Держа в вытянутой руке записную книжку, он машинально начал водить ею из стороны в сторону, крутясь вокруг стула. Теперь он находился не в комнате, а в уютном дворе двухэтажного дома. Стены и окна строения были словно в тумане. Дальше, чем на два-три метра разглядеть ничего не удавалось: картинка смазывалась и уходила в темноту. Свят начал медленно шагать по направлению к размытой области. Его нога обо что-то ударилась, а свободная рука уперлась ладонью в горизонтальную гладкую поверхность. Проведя рукой с ежедневником из стороны в сторону, словно фонарём, он старался осветить тропу в полной тьме. Внезапно, его взору открылось видение.
– Евграфович? Алексей Евграфович! – зашептал Святослав, стараясь не закричать от радости.
Взъерошенный ученый сидел за столом и наливал чай в красную кружку, стоявшую на таком же красном блюдечке. Он с кем-то оживленно говорил, но его собеседников, к сожалению, Святославу не было видно. Вспышки белого света и, практически, неконтролируемая фокусировка глаз мешали ему разглядеть детали. Все происходило так, словно невидимая рука меняла кадры в диаскопе, находившемся внутри его головы. Резко почерневшее небо без единой звезды, вдруг, показало непроглядность искусственно созданной ночи. Металлический флюгер, прикреплённый к торцу крыши, не вращался, но неприятное поскрипывание, исходящее от него, всё – равно доносилось до ушей Свята. Выглядел флюгер своеобразно: на черных кованых перекладинах, обозначающих стрелками стороны света, сидели две плоские фигурки кошек. Внезапно, кадры щелкнули, сменив друг друга. Картинка стабилизировалась.
В кои-то веки, на лице Святослава появилась искренняя улыбка. Он попытался продвинуться чуть дальше, обойдя стол, за которым сидел ученый, но ударился лбом о стену своей же комнаты. В этот миг, видение резко прекратилось.
Святослав склонился над ежедневником Аарона и судорожно перелистал все страницы еще несколько
