чувство. Было время, когда мне открывали дверь каждый раз, когда я садилась в авто. Тогда мужчины смотрели на меня не иначе как с уважением. Как же горько сейчас вспоминать об этом.
Сажусь на заднее сидение и закрываю лицо руками. Находясь в относительной безопасности, я чувствую как сильно меня трясёт. Мой начальник скрывается в машине Юрца. После Ринат садится за руль и оглядывает моё отражение в зеркале заднего вида.
– Что произошло? – спрашивает обеспокоенно. – Этот мужчина вел себя так, как будто явно на что-то рассчитывал.
– Полагаю, мы просто друг друга не поняли, – отвечаю я неловко. – Простите за беспокойство, Ринат. Вы не могли бы отвезти меня домой, пожалуйста.
1.2
В тёмном салоне тепло. Пахнет кожей и мужским парфюмом. Я словно возвращаюсь на некоторое время в прошлое. В те дни, когда у меня был свой автомобиль с водителем. Когда мы с Ринатом часто виделись во время их с Давидом неформальных встреч. Он всегда чувствовал себя немного обязанным Давиду, а потому относился к нему с безмерным уважением. А поскольку муж очень любил меня, то Ринат и мне выражал почтение, хоть я и ощущала себя от этого очень неловко. В душе щемит от этих воспоминаний. И всё же я рада, что он сегодня не прошёл мимо, сделав вид, что мы незнакомы.
Ринат оставляет меня у моего подъезда. На прощание бросает на меня сочувствующий взгляд и произносит:
– Постарайтесь в следующий раз доносить свои желания до противоположного пола более чётко. Ведь спасителя рядом больше может не оказаться.
Я киваю и, обхватив локти, взбегаю на крыльцо. Боже, как же унизительно! Но самое страшное, что после всего, единственное, что меня интересует – что будет теперь с моей работой. Как Василий Алексеевич отреагирует на мой сегодняшний побег? Честно говоря, я совершенно не представляю, как должна была поступить.
Пытаясь унять дрожь в ладонях, поднимаюсь на свой этаж. Бросаю взгляд на дверь квартиры и сердце замирает. Опять коллекторы приходили – всё исписано красной краской из баллончика. «Верни долг по-хорошему», «здесь живёт должник», и всё в таком духе. Когда появились первые подобные надписи, я паниковала и пыталась вызывать полицию. Но сейчас мне только жаль времени и сил, что придётся потратить на то, чтобы закрасить их. Я бы уже даже так оставила, но сосед ругается. Говорит, у его жены приступ может случиться.
– О, опять приходили, уроды! – произносит за моей спиной брат. – И не лень им рисовать свои каракули каждый раз?
Он проходит мимо меня и открывает дверь своим ключом. На секунду меня охватывает такое сильное чувство обиды. И это всё, что он может мне сказать?! Из-за его проклятой игорной зависимости я вынуждена жить такой жалкой жизнью! Работать на этой дрянной работе, терпеть унижения и издевательства. Платить эти его долги по бесчисленным микрозаймам! Разговаривать с коллекторами, угрожающими мне расправой в каждом телефонном звонке! Видимо, такова его плата за мою доброту. Я всю жизнь заботилась о нём, кормила этого засранца, давала крышу над головой. И всё, что получала в
