хорошенько понять.
– Да я не могу вам сказать, каким образом; но главное то, что он разъезжает теперь по городу и называет себя статским советником. И потому я вас прошу объявить, чтобы поймавший представил его немедленно ко мне в самом скорейшем времени. Вы посудите, в самом деле, как же мне быть без такой заметной части тела? Это не то, что какой-нибудь мизинный палец на ноге, которую я в сапог – и никто не увидит, если его нет. Я бываю по четвергам у статской советницы Чехтаревой; Подточина Палагея Григорьевна, штаб-офицерша, и у ней дочка очень хорошенькая, тоже очень хорошие знакомые, и вы посудите сами, как же мне теперь… Мне теперь к ним нельзя явиться.
Чиновник задумался, что означали крепко сжавшиеся его губы.
– Нет, я не могу поместить такого объявления в газетах, – сказал он, наконец, после долгого молчания.
– Как? отчего?
– Так. Газета может потерять репутацию. Если всякий начнет писать, что у него сбежал нос, то… И так уже говорят, что печатается много несообразностей и ложных слухов.
– Да чем же это дело несообразное? Тут, кажется, ничего нет такого.
– Это вам так кажется, что нет. А вот на прошлой неделе такой же был случай. Пришел чиновник таким же образом, как вы теперь пришли, принес записку, денег по расчету пришлось два рубля семьдесят три копейки, и всё объявление состояло в том, что сбежал пудель черной шерсти. Кажется, что бы тут такое? А вышел пасквиль: пудель-то этот был казначей, не помню какого-то заведения.
– Да ведь я вам не о пуделе делаю объявление, а о собственном моем носе: стало быть, почти то же, что о самом себе.
– Нет, такого объявления я никак не могу поместить.
– Да когда у меня точно пропал нос!
– Если пропал, то это дело медика. Говорят, что есть такие люди, которые могут приставить какой угодно нос. Но, впрочем, я замечаю, что вы должны быть человек веселого нрава и любите в обществе пошутить.
– Клянусь вам, вот как Бог свят! Пожалуй, уж если до того дошло, то я покажу вам.
– Зачем беспокоиться! – продолжал чиновник, нюхая табак. – Впрочем, если не в беспокойство, – прибавил он с движением любопытства, – то желательно бы взглянуть.
Коллежский асессор отнял от лица платок.
– В самом деле, чрезвычайно странно! – сказал чиновник. – Место совершенно гладкое, как будто бы только что выпеченный блин. Да, до невероятности ровное!
– Ну, вы и теперь будете спорить? Вы видите сами, что нельзя не напечатать. Я вам буду особенно благодарен; и очень рад, что этот случай доставил мне удовольствие с вами познакомиться…
Майор, как видно из этого, решился на сей раз немного поподличать.
– Напечатать-то, конечно, дело небольшое, – сказал чиновник, – только я не предвижу в этом никакой для вас выгоды. Если уже хотите, то отдайте тому, кто имеет искусное перо, описать это как редкое произведение натуры и напечатать эту статейку в «Северной пчеле» (тут он понюхал
