и тот самый вопрос, на который я пока не знала, что ответить. Народ здесь дикий, суеверный – сказать, что все, кто жил, умерли? Так напугаю же. Сама переживала – мало ли, какая зараза была, но вполне цветущий вид Орсы и дядьки Кора меня успокоил. Какая бы ни была, её в долине уже нет.
– Не знаю, Мерин, пропали, как и не было, – ответила женщине. С Лиамом и Кахиром мы уже договорились, что о скелетах в комнате не болтаем, теперь осталось предупредить тётушку Орсу и дядюшку.
– А вода в колодце или с реки носить?
– В замке из труб бежит, во дворе колодец, а что в домах – не знаю.
– Как это, «из труб»? – с недоумением взглянув на меня, переспросили немедля одновременно четыре женщины.
– Так сразу и не объяснишь, вместе проверим, – ответила, пытаясь вспомнить, как это должно работать.
Ну, допустим, имеется источник с горячей водой и есть холодная, а что за насос гонит её по трубам? И трубы ли это? Хотя, струя воды была тоненькая, без напора, может, и нет насоса…
– Куинн, а пашни есть? – спросила Мириам, прервав мои размышления.
– Поля, кажется, видела, – пожала плечами, – но заросли они, а ещё тётушка Орса сказала, есть сад и огород с незнакомыми ей растениями.
Я ещё около часа отвечала на разные вопросы, радовало то, что с каждым шагом их становилось всё меньше, а когда вошли в лес, этот поток вообще прекратился.
В лесу женщины и дети с довольными улыбками на лицах приступили к сбору урожая. Грибы, ягоды, листья какого-то дерева – всё шло в запасы (их много не бывает). Несколько ёмкостей уже были заполнены: немного смородины нарвали шедшие вдоль узенькой речки Буан и Агна, Дэрин и Раян собрали переспевшую малину, буквально горсти четыре, малышня срезала грибы, складывая их кто в корзинки, кто в мешок. В итоге почти все были нагружены и обвешаны мешками, котелками. Пыхтели, но бросать и прекращать никто не собирался.
– Шептун! – воскликнула одна из женщин. – Даже и не вспомню, когда последний раз попадался куст с этой ягодой.
– Ох ты ж! Давно я его не встречала – как с матерью перебрались к Лорккану, – пробормотала травница, срывая с куста трех-пяти метров высотой с тёмно-красным стволом и ветвями небольшой бородавчатый шарик.
– Шептун? – с недоумением переспросила я, тоже срывая ягоду.
Разрезав её, втянула в себя земляничный аромат, а лизнув сочную мякоть внутри, почувствовала, как лицо перекосило. Ягода оказалась кисловатая, но хорошо ощущался земляничный привкус:
– Хм, есть небольшая горчинка и терпкость.
– Шептун или земляничное дерево, – кивнула Кара, – напиток хороший из него и ягоды сушить можно. Цветы мёдом пахнут, а отвар из них жар сбивает. Настой из листьев и коры раны чистит, и пить полезно, когда низ у женщин режет и ходят часто.
Кара в характерной ей манере принялась просвещать меня о лекарственных свойствах этого куста.
– А «шептун»-то почему?
– Ну
