– в ней сошлись женское обаяние, красота внешняя и богатство души. Его магнитил целый клубок чувств к ней, возникших уже после свадьбы.
Сам Готовцев называл это страстью.
Для всех окружающих в семье Готовцевых ведущим казался, конечно, Саня, а Оля – ведомой. Её безусловно это устраивало. Она спокойно принимала то, что любила мужа больше, чем он её – у него вечно какие-то затеи: мужик таки! Но любые знаки внимания с его стороны, делали её счастливой.
В конце концов, Ольга, как женщина, имела право проявить характер – тетя Нина на этом настаивала – покапризничать, топнуть ножкой и не отпустить Саню в Донбасс. Но не было ничего такого. Воистину – любовь материнская!
Нина Николаевна пророчила:
– Твоя покорность погубит его.
Наконец, они переехали в отремонтированный коттедж.
Расставили мебель новую, разложили вещи, стерли пыль, помыли пол… А потом Ольга упала на софу и истерично расхохоталась. Ей показался смешным и нелепым тот мир, в котором она жила прежде.
– Вот оно – счастье комфорта с уютом! Только так надо жить!
С этого момента она разлюбила родную для неё Красноселку.
А Нина Николаевна вдруг подумала о Саше – пусть уезжает, иначе Ольга его погубит, как безрассудно любящая и от того очень плохая мать.
Пожалуй, именно эти дни, перед отъездом в Донбасс, стали в семье Готовцевых самыми теплыми и нежными. Погуляв до темноты, они садились у камина, жгли сосновые поленья, пели песни и пили пиво, лирично общаясь. Мелкая с ревностью следила за гитарой. Как только инструмент покидал колени Саши – тут и она. В его сильных руках уютно располагалась и засыпала, зная, что супруг мамы не отнесет её тотчас в кроватку. Ей так не хотелось одиночества даже во сне…
Нина Николаевна, вслух неодобрявшая намерений зятя вернуться туда, где идет война, тогда сказала:
– Юность твоя, Александр, закончилась, а зрелость ещё не наступила. Переходный возраст – опасный период. Ты рвешься не в свою среду. Жену надо любить, а ты влюблен в свою машину, дорогу и угольный край!
Но Саня так не считал.
Его все сильней увлекала идея – убедить Пушкарева создать в Малороссии крестьянскую республику батьки Махно. И дома уже не сиделось – все обещанные дела переделаны. Пора в дорогу. Одна задержка – новый гуманитарный конвой для Донбасса собирался в Челябинске, и Саня на него подрядился.
Попутно и путно – жизнь под настроение иногда рифмует.
Оля, ночами лаская мужа, спрашивала:
– Не жалко покидать наш комфорт? В Донецке такого не увидишь.
– Это так. Но Донбассцы считают, что в комфорте должны жить все, а если его не хватает – не хватать должно всем. Потому и не покидают республику непрестанно обстреливаемую укропами.
Ольга очень скоро поняла: лучший способ держать Александра при себе – это не целовать его каждую минуту, а спрашивать, что надо делать и как. Пока в нем нуждаются, как в руководителе, он никуда
