у твоей мамы прострелило спину – это было очень серьезно. Кайли не поделила раскраску с подругой в детском саду – и это было очень серьезно. Киру отругал тренер – очень серьезно. И не менее серьезно Алисия решила сделать себе пластику носа. А Рамон не мог сходить по-большому, что тоже, согласись, куда как серьезно. Святые свидетели, в моей жизни не происходит ничего несерьёзного! А этот Квен не дотягивает даже до прострела твоей мамы. Брось, Дэвис, нам каждую неделю кто-то угрожает, но самое страшное, что произошло – разрисовали дверь в гараж, которую ты уже два года не можешь перекрасить. Может, Квен и стену дальше распишет, будет оформлено в одном стиле?
Катарина слушала ее и ужасалась: как можно быть такой спокойной, когда речь идёт о таких серьезных вещах? Можно ли сравнивать угрозы от Квена и раскраски? Эта женщина вообще в своем уме?
– Нэнси здорово рисовала, – неизвестно к чему влез Гарсиа.
Подруга Квена в самом деле неплохо обращалась с баллончиками краски. Ее граффити уж точно были не хуже, чем те, что рисуют на стенах в Сан-Игнасио. К тому же со смыслом: о беженцах, войне, схема разборки "скорпиона", Катарине та понравилась куда больше, чем легальная, из методички.
– А наш комиссар ее грохнул, – закончил Джобс. – Всадил пулю прямо в лоб.
– Конечно, и Нэнси не ангел, выскочила на комиссара и начала палить почём зря, а на самой только лёгкая бронь и шлема нет. Таможенники же ещё дурнее: в одной форме и бронежилете, у комиссара не было выбора.
– А Квен, ожидаемо, обиделся, ведь Нэнси была его подругой, почти женой, – закончил Джобс и с сочувствием поглядел на Джессику.
– Зная мужчин, до пятницы он успеет напиться, протрезветь и подумать, что жены приходят и уходят, а рисковать собственной бандой и неплохим доходом от торговли с контрабандистами ради мести – глупо и недальновидно. Значит, у меня ноль шансов отвертеться от родительского собрания, дантиста и визита к миссис Дэвис. Святая Катарина слишком редко бывает милостивой, никогда не понимала, почему в этом регионе ее так почитают. Ортега, без обид! – улыбнулась Джессика.
– Когда появилась на свет, я не дышала, врачи несколько часов боролись за мою жизнь, а мама в это время молилась святой Катарине. Потому и решила назвать меня в ее честь. Так что я привыкла к сравнениям.
Бабуля очень любила эту историю и пересказывала ее за каждым застольем, а Хуан неизменно хихикал, говорил, что Катарина взяла от святой – покровительницы смерти, не только имя, но и лицо, похожее на раскрашенный череп. Мать одергивала его, но без энтузиазма. А Катарина злилась, потому что святой Хуан покровительствовал поэтам, и задеть брата этим никак не получалось.
– Смерть – еще не самый плохой покровитель, – пожала плечами Джессика. – Мое второе имя – Бригита, отвечающая за плодородие, и, кажется, эта святая решила облагодетельствовать меня слишком щедро. Да, Рамон? Ты мои сладкие щёчки!
Малыш расхохотался, выронил яблоко и схватил мать за щеки. Затем ткнул ее в нос, дёрнул за уши и попытался
