к гостю с грацией, недопустимой для кающейся грешницы, которая отныне решила даже не смотреть ни на одного мужчину, кроме собственного мужа.
– О, небо! Вы?!
Броситься на шею священнику Сюзанна, однако, не решилась и застыла на некотором расстоянии от него. Впрочем, по всему было видно, что это оцепенение временное. Глаза маркизы говорили все или почти все об обуревавших ее чувствах.
– Но почему вы так одеты? Почему на вас сутана?
– Я принял сан, сударыня! – священник чуть улыбнулся. – Вы же знаете, что именно служение церкви было моим призванием.
– О! – только и произнесла маркиза, отступая на шаг. – Андре, вы с ума сошли. Вы? Священнослужитель?
– Именно так. Надеюсь, это не помешает нам с вами поговорить по душам и понять друг друга, как это бывало раньше?
Сюзанна кивнула и пригласила гостя к столу.
Через три четверти часа слуги поняли, что приступ благочестия у хозяйки если не прошел, то заметно идет на убыль. Вместо легкого салата и воды она заказала полноценный ужин, причем сделала это самым нежным, ласковым голосом.
Андре недаром отправился именно к маркизе. Сюзанна была первой придворной сплетницей, которая знала про всех решительно все.
Она рассказала, что маленький дофин – прехорошенький, но капризный мальчишка, что королева, кажется, полностью посвятила себя детям и ни в какие интриги вмешиваться не собирается. Более того, после смерти кардинала ей стали оказывать гораздо больше почтения и уважения, нежели раньше. Король пребывает в жестокой меланхолии и некоторое оживление проявляет лишь тогда, когда берется за бритву и ножницы и начинает собственноручно стричь и брить офицеров швейцарской роты или кого-нибудь из придворных. На охоту никто не ездит с осени – с того самого времени, как был отправлен на плаху мсье Ле-Гран, фаворит короля. Похороны кардинала были пышными, но слишком опечаленных лиц в толпе Сюзанна не заметила. Разве что племянница Ришелье несколько раз падала в обморок, и глаза ее были красны от слез. Салон Катрин полтора месяца бездействовал, но вот уже неделю госпожа де Рамбуйе опять принимает, и к ней ездят все приличные люди…
За светской болтовней маркиза окончательно забыла о своей роли кающейся Магдалены и даже сняла темную шаль, прикрывавшую плечи. Андре слушал самым внимательным образом, не перебивал поток красноречия придворной кокетки.
– Где вы остановились? – Красавица наконец-то задала вопрос, который Андре хотел услышать вот уже пару часов кряду.
– В гостинице. У меня совсем мало денег, а когда я получу место и смогу устроиться как следует – неизвестно.
– В гостинице? А ваш слуга?
– Я приехал один.
– Вы с ума сошли, шевалье! – маркиза решительно схватила гостя за обе руки. – Так нельзя. Я настаиваю, чтобы вы немедленно перебрались… словом, помните ли вы небольшой домик, в котором…
Сюзанна
