потому что он добавлял отвар в воду или пищу. Делал это в малых дозах, так что я даже не чувствовала горького привкуса. Сперва я решила, что слабость и апатия наступили из-за малоподвижного образа жизни, отсутствия свежего воздуха и вина, которое эвирский король мне постоянно предлагал. Но всё оказалось прозаичнее: Эйден меня опаивал.
Я стала вялой и безучастной. Едва обращала внимание, как меня наряжали в очередные красивые платья, не запоминала ничего из подслушанных разговоров и не сопротивлялась, когда Эйден желал меня поцеловать. Меня часто покачивало из-за ватной головы, и я, наоборот, приникала к его телу, опиралась на Пятого Дракона, как на стену, помогающую держаться в вертикальном положении. Эйден чаще мне улыбался, довольный фальшивым перемирием в наших отношениях. Я убедилась в догадках об успокоительном, перестав замечать дни. Нередко просыпалась и не могла вспомнить, сколько прошло с того или иного события, как легла спать или что ела на вчерашнем ужине. Каждое утро приходила в себя растерянная, не понимая, почему снова в постели, хотя мне казалось, что я только недавно вставала.
Однако, чем дольше эвирский король добавлял успокоительное в мою еду, тем меньше меня это заботило. Мне говорили просыпаться, и я просыпалась, приказывали есть, и я ела, требовали куда-то идти, и я шла, не задавая вопросов. Я стала покладистой и пустой.
Чтобы причинить боль западному брату, Эйден вновь принялся оставлять на моём теле укусы. Первые три я получила заслуженно, напав на него. В то время он давал мне успокоительное в малых дозах, подливая его в воду, и мне пришлось целый день ничего не пить, чтобы к утру вернуть полную осознанность. Однако после моих неудачных попыток нападения Эйден начал предусмотрительно добавлять отвар во всё, а иногда менять стратегию, попеременно подмешивая снадобье то в еду, то в воду с вином.
Последующие укусы припоминались с трудом. Чаще я просто находила следы зубов на своих плечах или руках. Я надеялась, что Пятый Дракон держал своё слово и не прикасался ко мне без моего согласия, но даже если он позволял себе лишнее, я не могла об этом вспомнить.
Я едва осознала, что прошёл ещё месяц. Холод отступил, помещения почти перестали отапливать при помощи тлеющих углей, а в верхней накидке временами стало слишком жарко в доме. Я напрягла лоб, заметив через стекло свежие почки и распускающуюся зелень на ветках.
Неужели…
Я бездумно моргнула пару раз, глядя в окно на пролетающих мимо птиц.
– Ашарин, тебя что-то тревожит? – поинтересовался Эйден, отложив в сторону прочитанное письмо.
Мне потребовались секунды, чтобы смысл вопроса дошёл до сознания. Эйден терпеливо ждал, зная, что заторможенность – последствие лекарств.
– Сколько месяцев? – хрипло выдавила я.
Когда я разговаривала? Говорила ли я сегодня хоть что-то?
– Сколько месяцев прошло? – уточнил Эйден.
Я кивнула, и Пятый Дракон наградил меня ласковой улыбкой, склонив голову набок:
– Наступила весна, Ашарин. Священная Слива моего восточного
