бандой из двух человек. У нас были кожаные куртки с надписью «Команчи»[5] на спине. Это мы и были: Команчи. Школа пыталась запретить нам носить эти куртки, но другой одежды у меня не было. Вряд ли бы я ее носил, но предки просто не могли себе позволить потратиться на чертову школьную форму. Все, что у меня было, – джинсы да кожаная куртка.
Натренировавшись, мы с Альбертом, тоже крупным парнем, стали в школе местными драчунами. Никто к нам не лез, так как все знали, что мы можем отпиздить. Даже старшие ребята оставили нас в покое. Эта школа славилась насилием. Тебя запросто могли зарезать, и я даже некоторое время носил с собой нож. Не то чтобы мне нравится насилие, но такие были времена. В школе существовало правило: не бьешь ты – бьют тебя. Поэтому я постоянно с кем-нибудь дрался.
В районе, где мы держали магазинчик, орудовала астонская банда, и они хотели, чтобы я стал одним из них. Мне было двенадцать или тринадцать. Я пару раз приходил к ним в разбомбленное здание, но в итоге не захотел связываться с криминалом. Некоторые из них приворовывали в нашем магазинчике, поэтому не было смысла иметь с ними дело. Однажды я даже поймал одного из них на краже и выбежал, чтобы как следует ему вломить. Он жил всего в двух шагах. Забежал в дом, а я стал колотить во входную дверь, пытаясь до него добраться. Эти отморозки понимали только кулаки. Разговаривать было бесполезно.
Банда могла бы потом на меня наехать, но все было не так плохо, потому что мы ведь из одного района. Они лишь дрались с другой бандой из окрестностей. Поскольку я был местным, другие банды считали меня членом астонской банды; это не так, но в какой-то степени они были правы.
Несколько лет спустя мне пришлось ходить через эти окрестности. Я проходил мимо их главаря. С утра он вел себя адекватно, но к вечеру, когда сходился с корешами, менялся и превращался в бандита. Надо было умудриться незаметно проскочить, пока кто-нибудь из них не выйдет и не заметит тебя; это было похоже на «пушечное ядро»[6]. Однажды вечером у меня ничего не вышло, и меня здорово избили. Приходилось либо защищаться, либо стать одним из них, а с ними мне было не по пути.
Я думал, что свяжу будущее с боксом; скажем, я мог бы стать вышибалой в каком-нибудь клубе. Еще представлял, как стою на сцене и смотрю на толпу. Никогда не задумывался, как оно будет, но я себя всегда видел где-нибудь на поединках, в каком-нибудь контактном спорте на глазах у публики. Конечно же, я дожил до того момента, когда воплотил мечты в жизнь. Только играя на гитаре!
К школе я особого интереса не питал, поэтому оценки были так себе. Каждый раз после того, как предков вызывали в школу, мать приходила и ругалась: «Позорище какое! Ведешь себя отвратительно. Ты что творишь вообще?»
Мне было плевать, что обо мне думают учителя и директор, но реакция предков меня беспокоила. Они терпеть не могли, когда я попадал в неприятности. Их беспокоило, что подумают соседи. Вечные сплетни. В магазинчике постоянно было: «О, слышали, что случилось на той-то улице? О-о-о, на днях к ним домой наведывалась
Команчи – индейский народ в США.
Неофициальные гонки, проводимые в США в период с 1971 по 1979 год между Восточным и Западным побережьем.
