обсуждения в обществе!
– Суперинтендант Питт рассказал мне о ней, по-семейному. Он – мой муж.
– Ох! – На какое-то мгновение гостье показалось, что Вита собирается рассмеяться. В голосе ее прозвучала истеричная нотка. – Ох… понимаю. Теперь все понятно.
Она не стала пояснять, что именно хотела этим сказать, однако в глазах ее промелькнуло загадочное выражение… Промелькнуло и исчезло.
– Очень мило, что вы зашли к нам, – произнесла она невозмутимым тоном. – Надо думать, вам нужно много узнать друг о друге с момента последней встречи. По естественным причинам мы сейчас не принимаем, однако, если вы согласитесь отобедать вместе с нами, мы будем вам признательны.
Доминик бросил на нее полный благодарности взгляд, и хозяйка улыбнулась ему в ответ.
– Благодарю вас, – согласилась Шарлотта, прежде чем та смогла передумать.
Вита кивнула ей, а потом повернулась к Кордэ:
– Надеюсь, вы не забудете сегодня днем принести для всех нас траурную ленту? – Она легко прикоснулась кончиками пальцев к его руке.
– Ну, конечно же, не забуду, – поспешно произнес он, посмотрев ей в глаза.
– Спасибо, – проговорила миссис Парментер. – А пока прошу извинить меня.
После того как она вышла, Доминик пригласил миссис Питт сесть и занял место напротив нее.
– Бедная Вита, – проговорил он, ощущая, что лицо его отражает сразу и симпатию, и полное теплоты восхищение. – Это такой удар для нее! Однако думаю, что ты и сама это понимаешь. – Он кусал губу, и глаза его были полны сожаления. – Мы с тобою уже пережили такой же ужас и страх, который только крепнет день ото дня. Вся сложность заключается в том, что сделать это мог только кто-то из находившихся в доме людей и, похоже, что убийцей мог стать сам преподобный Парментер. Полагаю, Томас рассказал это тебе?
– Самую малость, – призналась молодая женщина.
Ей хотелось дать зятю какое-то утешение, однако оба они понимали, что это невозможно. Она также хотела бы предостеречь его, однако подобную ситуацию они уже переживали со всеми ее очевидными опасностями: всегда можно сказать или сделать что-нибудь необдуманное, малой ложью прикрыть глупые или подлые проступки, которые предпочтительно укрыть от чужого глаза. A таковые всегда найдутся. И с менее очевидными: желанием быть честным и выложить то, что считаешь истиной, и только когда станет слишком поздно, обнаружить, что тебе была известна лишь половина правды, причем вторая половина полностью меняет сделанные тобой выводы. Слишком легко судить, слишком трудно заставить себя забыть. Человек видит больше, чем ему хочется, когда речь заходит о слабостях и болевых точках других людей.
Шарлотта чуть склонилась вперед и порывисто проговорила:
– Доминик, будь очень осторожен. Не надо…
Она тут же умолкла, улыбаясь себе, а потом заговорила более осторожно:
– Я хотела сказать – не надо торопиться, но это бессмысленно. Потом я хотела
