все отключить? – спросил я, разглядывая магнитные катушки и паутину опутавших комнату проводов.
– Надеюсь, милорд, – повернулся ко мне склонившийся над центральным пультом легионер. – Тут топливная система сложнее, чем на «Тамерлане», но коллайдер я сейчас отключу. Тогда будет проще заставить сифоны перекачать антиматерию в хранилище.
Он был младшим инженером из команды Айлекс.
– Точно? – усомнился Паллино.
Хилиарх смотрел на меня с места возле пульта. Мне не нужно было оборачиваться на него, чтобы почувствовать, что он не верит и разочарован.
Я взмахом руки призвал к тишине и встретился взглядом со своим отражением в алюмостекле. Лицо прикрывала бесстрастная черная маска с лабиринтовым орнаментом вокруг глаз. Доспех после стольких лет был по-прежнему впору – нагрудник в форме мускулистого торса на римский манер с алой эмалированной эмблемой моего дома: пентаклем и трезубцем посреди восьми могучих крыльев. Под нагрудником красная туника, на бедрах и плечах – кожаные птеруги с вычурным тиснением. Наручи и поножи были литыми, украшенными керамической лозой и ликами. И поверх всего – черный плащ на алой подкладке, с застежкой над правым плечом.
С отражения на меня взирал лорд Адриан Марло.
В эту минуту покоя я увидел – он увидел, мы увидели – бесконечное множество нас. Тысячи Адрианов смотрели на меня со стекла. Тысячи тысяч глаз, десятки тысяч черных масок… во всех бесчисленных версиях этого момента, каждая неуловимо отличалась от другой, и чем дальше было отражение, тем значительнее разница. Я наблюдал, как несчетные варианты меня скрывались в огненных вспышках – результате ошибки техника. Целые параллельные миры исчезали из-за его неудачных действий. Я не знал, какой выбор стоит перед этим парнем, не понимал, как работают ускорители частиц и электромагнитные сифоны, но отдавал себе отчет в последствиях, к которым может привести любая оплошность.
Говорят, что в присутствии созерцателя световые частицы складываются из энергетических волн в лучи и наши глаза способны воспринимать их. Полагают, сознание изменяет реальность. Меня изменила встреча с Тихими в их обители. Тогда я почувствовал то, что, наверное, чувствует слепец, внезапно прозрев, – будто я был слеп всю свою жизнь. И как глаза выпрямляют световые волны, так мое новообретенное зрение выпрямляло время. Нужно было просто всмотреться. Сосредоточиться. Выбрать.
Я выбрал жизнь, проложив путь сквозь время туда, где герметичность коллайдеров не была нарушена.
– Готово, – отчитался техник, не ведая о моем вмешательстве.
Видение ушло, отражения слились воедино, бесконечность сжалась, пока я снова не остался лицом к лицу с одиноким отражением.
– Молодец, солдат, – бросил я, зажмурившись; пользоваться выборочным зрением всегда было нелегко. – Долго еще до прибытия флота?
Бандит снял шлем и, пригладив растрепанные черные кудри, ответил:
– Час и тридцать семь минут. Продержимся.
Прищурившись, он посмотрел в окно на платформу,
