в то время как мой отец и многие другие ждут нас в Долине. Работа в саду и парках – искупление за то, что она выжила.
Мама крепко обнимает меня:
– Сынок. – Она вдыхает мой запах, потом отстраняется и смотрит мне в лицо. – Я чуть не умерла, когда услышала про этот треклятый Железный дождь. Мы все тут чуть не умерли.
– Прости. Им не следовало ничего говорить тебе, пока я не пропал без вести.
Мама молча кивает, и я понимаю, как сильно она беспокоилась. Должно быть, садовники собирались в гостиной, здесь или в цитадели, и смотрели видеоновости, как и все остальные. Мужчина-алый подходит к нам, шаркая и приволакивая больную ногу.
– Привет, Танцор, – говорю я, глядя поверх плеча матери.
Мой давний наставник сейчас в рабочей одежде вместо своей сенаторской тоги. Волосы у него седые, лицо отеческое, покрытое морщинами от тяжелой жизни. Но в глазах по-прежнему пляшут лукавые, мятежные огоньки.
– Ты, смотрю, променял сенат на садоводство?
– Я человек из народа, – отвечает он, пожимая плечами. – Приятно снова ходить с грязью под ногтями. Ведь садовники в музее – том, что отдал мне сенат, – не дают прикоснуться ни к одному чертовову сорняку. Привет, Севро.
– Политикан, – говорит Севро, подходя сзади.
Не обращая внимания на то, что мама явно не в настроении, он делает вид, будто собирается схватить ее в охапку и подбросить в воздух, но она останавливает его хмурым взглядом. Тогда Севро нежно обнимает ее.
– Так-то лучше, – ворчит она. – В прошлый раз ты чуть не сломал мне бедро.
– Ой, ну не будьте таким эльфом, – бормочет Севро.
– Что ты сказал?
Он отступает на шаг.
– Ничего.
– Что слышно от Лианны? – спрашиваю я.
– У них все в порядке. Надеются, что ты вскоре их навестишь. Думаю, не взять ли Пакса на Икарию и не провести ли там всю зиму. Тут становится слишком холодно для старых костей.
– Все пути ведут на Марс? – спрашиваю я.
– Это его дом! – отрезает она. – Или вы хотите, чтобы он забыл свои корни? Алого в его крови не меньше, чем золотого! Правда, никто особо ему об этом не напоминает, кроме меня.
Танцор смотрит в сторону, будто не слушая, о чем мы спорим.
– Он полетит на Марс, – говорю я. – Все мы полетим, когда это будет безопасно.
Хоть мы и контролируем Марс, там еще далеко до всепланетной гармонии. Земля Сирен все еще кишит железнокожими ветеранами золотой армии, как и район боевых действий в южной части Тихого океана на Земле. Повелитель Праха уже много лет не рисковал выводить на орбиту большой флот, но наземные войны определенно тяжелее космических.
– И когда же это будет безопасно, на твой взгляд? – спрашивает мать.
– Скоро.
Ни Танцора, ни мою мать этот ответ не устраивает.
