явно приносил убытки.
Как и большинство заведений во Фледлунде, лавка была семейной. Собственных детей старик не нажил, и в последние годы все пришло в упадок. Клиентов было мало, книги в основном сдавали, причем бесплатно. Немного шла продажа канцтоваров да всякого винтажного барахла типа чернильниц и блокнотов, также был допотопный ксерокс, который, как и Бартош, доживал свои последние дни.
Именно это место безоговорочно приняло Кирана со всеми его странностями. Его приход повлек небольшие перемены. Из-за инвалидности Бартош не мог заниматься верхними полками, а Кирану для этого даже лестница не была нужна. Он наконец рассортировал кипы сданных книг, уже начинавших подпирать потолок. Расчистил проходы, провел генеральную уборку. Лавка стала похожа на магазин. Киран подкрасил вывеску и снял со стекла пожелтевший лист бумаги, на котором сто лет назад страшным, нечитаемым шрифтом напечатали «КСЕРОКС». Вместо этого он заказал новый стенд с перечнем услуг, добавив из своих сбережений. Он, конечно же, не помнил, откуда у него в кармане несколько тысяч евро, и иронично думал, что судьба, вероятно, отсыпала на новую жизнь.
И магазин стал оживать. Первыми новыми клиентками стали подростки-близняшки, жившие этажом выше. Встречая у подъезда то одну, то другую, Киран думал, что это одна и та же девочка, но выяснилось, что их две и они постоянно друг с другом ругаются. Девочки стали распечатывать у них тексты песен любимых групп, за ними пришли еще какие-то школьники, искавшие дополнительные материалы по учебе. Киран приветливо встречал каждого, отыскивал для них книги, руководимый Бартошем, который сидел в своем кресле в углу и за всем присматривал (если не засыпал). В какой-то момент слух о татуированном австралийце в букинисте пошел по району, и люди стали приходить, чтобы поговорить с ним по-английски. Бартош считал, что у его лавки появилась фишка, а Киран и не возражал. Очень хотелось быть полезным.
Вместе с работой у него появились первые знакомые. Лекан оказался дружелюбнее, чем в их первую встречу. Паренек часто проезжал мимо них на велосипеде, доставляя то еду, то какие-то посылки. Любила заскакивать и его соседка Ханна, и у них вошло в привычку болтать о том о сем. Еще в их первую встречу Киран заметил, что ее окружает аура хронического одиночества и она, вероятно, нуждалась в друге даже больше него. Но сблизиться с ними пока не получалось, оба занимались своими делами и появлялись эпизодически.
По вечерам в любую погоду Киран, как по приказу, шел на пробежку. Особого желания наматывать круги по полю не было, но система привычек, на которую явно потратили годы, гнала по отработанной схеме. Тело требовало больше, в идеале – полноценного спортзала. Мышечная память подсказывала что-то на свой лад, что в очередной раз подтверждало: он черный ящик и его сознание бродит вокруг да около, не зная, как заглянуть в самоё себя. Поэтому он ценил, как постепенно, день за днем формируется нечто вроде его жизни. Ежедневный распорядок, лица, места. Магазин, его обязанности, новые знакомые
