как средство оплаты рисунков? Нет, ну какой же Шольт придурок… хоть в инспекцию по надзору за несовершеннолетними жалуйся! И… все-таки, сын. Тогда почему ни крошки сдобы, ни кусочка хлебца? Не святой же дух Камула Шольту сына принес.
В голове крутился сонм вопросов. Где мать Йонаша? Почему она не следит за ребенком, почему сбросила присмотр на безалаберного и припадочного отца, который кормит сына общепитовской едой не самого лучшего качества? Ладно, печенку в сметане Ёжи готовит хорошо. А если Йонаш захочет блинчики с печенкой? Неужели Шольт позволит ему пообедать этим сомнительным продуктом?
«Стоп! – одернула себя Ханна, отступая в кафетерий, за дверь. – С какой стати меня в эти дебри понесло? У меня что, своих проблем мало? Какое мне дело до матери Йонаша и его обеденного рациона? Блинчики с печенкой прошли проверку качества и считаются съедобными. Именно на них до сих пор никто не пожаловался – никому поперек горла не встали. Да, я не выгоняю Шольта, но на этом надо остановиться. Прочертить линию и дальше не заходить».
Дала себе слово и тут же начала прислушиваться – на веранду явился огнеборец, на досуге рисовавший тыквы. Он выслушал просьбу и потребовал от волчьего семейства кисточки, краски и бумагу.
– Я что, пальцем на столе рисовать буду?
– Не подумали, – признал Шольт. – Сейчас купим. Куда принести?
– Сюда и несите. Наберете номер, я спущусь.
– Что с меня? – деловито спросил Шольт, обмениваясь с огнеборцем номером телефона.
– Не торопись. Сделаю – сочтемся.
Огнеборец ушел. Волчье семейство доело то ли поздний обед, то ли ранний ужин, поделило деньги – Йонаш оставил Шольту сотенную купюру: «А вдруг ты кофе захочешь? Выпьешь» – и разбежалось в разные стороны. Ханна отметила, что пацан соображает получше отца. Вытребовал же себе телефон – спасателя со словами: «Пап, ну и как я ему позвоню, когда бумагу принесу? Звонить тебе, чтобы ты перезвонил? А если вас по тревоге поднимут?»
Она повернулась на оклик Снежки, изгоняя из головы Шольта, Йонаша, натюрморты и чужие заботы. Сказала же уже себе – своих хватает.
Глава 8. Рисунки и квартирный вопрос
Рисовальные принадлежности легли на столик через час. Серьезный Йонаш заказал себе чай и слойку с малиной, вызвонил спасателя-огнеборца и столкнулся с обстоятельствами непреодолимой силы. Разговор по громкой связи прослушали все посетители и сотрудники кафетерия – в том числе и Ханна, дававшая себе слово отгородиться от чужих проблем.
– Мы сейчас в район выезжаем, на лесной пожар. Вернусь – нарисую.
– А когда вернетесь? Примерно?
– Через трое суток, не раньше. Там проливать и проливать, две горы уже пылают. Весь резерв туда сгоняют, ветер переменился. Еще в обед думали – обойдется. А вот же…
Йонаш расстроился – рисунки надо было сдать через день-два. Вздохнул, сложил бумагу и краски обратно в пакет. От печи раздался голос Снежки, разогревавшей слойку с малиной:
– Эй, мелкий! Если тебе на уровне
