не в силах остановиться. Пока наконец-то не понимаю, что у меня банальная простая истерика. От только что пережитого предательства и стресса. Ну что же, дорогая Алина, тебя использовали. В первый раз в твоей жизни. Надеюсь, что он же и последний! Не позволяй никому это сделать снова!
И я прикидываю в уме, что мы имеет на сегодня: престижный вуз, в который я поступила сама – это раз, работа, не ахти какая, но которая позволяет мне платить за квартиру – это два, квартира, не ахти какая, но в которой можно жить – это три! И бывший бойфренд, с которым я так и не успела переспать, и это уже огромная удача – это четыре! Да ты богачка, Милославская, так держать!
И, к слову сказать, я даже счастлива, что у меня есть работа! Никогда бы не подумала, что когда-нибудь буду радоваться должности ночного кассира в затрапезном магазинчике, строящим из себя бутик-супермаркет, но надо посмотреть правде в глаза: теперь это единственное, что у меня осталось! Подруги все разъехались по летним курортам, а я, гордая и независимая, впряглась в эту тяжёлую повозку под названием «жизнь»! Бойфренд мой тоже так «удачно» отвалился, не велика и потеря, сжимаю я зубы, так что буду работать с тройным рвением, и будем надеяться, что мой придурковатый босс это заметит и оценит. И да, возможно, выдаст мне прописанную в объявлении о работе премию!
И сегодня ничто меня не сдерживает от того, чтобы прийти на работу даже на часик пораньше! И ещё раз прослушать ценные указания моей наставницы Тамары.
– Весь дорогой алкоголь, а это любой алкоголь дороже двух тысяч рублей, – с нажимом произносит она, – у нас находится в специальном шкафчике за кассиром. И, пожалуйста, ни за что не доставай его, если не уверена на двести процентов, что покупатель собирается заплатить! – наставляет она меня в «последний» путь.
– Подожди, а разве продажа алкоголя не запрещена после двадцати двух ноль-ноль? – вспоминаю я.
– Ну, официально, запрещена, конечно, – мнётся моя напарница. – Но мы здесь, в «Кактусе», закрываем на это глаза, понимаешь? Мы – клиентоориентированная компания, – гордо заявляет она, словно работает в каком-нибудь «Старбаксе» или «Азбуке Вкуса».
– Не совсем, поясни, – прошу я её. Что это ещё такое? Меня тут подбивают к нарушению закона?!
– Всё просто, – объясняет мне Тамара. – Если ты видишь, что клиент настроен серьёзно, и это платёжеспособный клиент, то теоретически, ты можешь взять у него деньги, а покупку пробить уже утром, когда алкоголь можно будет продавать, понимаешь? Но, конечно, в виде исключения. Если это действительно очень стоящий клиент, поняла?
– Не совсем, конечно, но ладно, как-нибудь разберусь, – бормочу я.
Как они здесь, интересно, вообще оценивают людей? Исключительно по внешнему виду? По одежде? Хотя я очень сомневаюсь, что сюда вообще хоть раз заглядывал хоть один миллионер. Если честно, у меня вообще глубокие сомнения по поводу того, что миллионеры сами ходят по магазинам за алкоголем, особенно в такие затрапезные зачуханные магазинчики!
