борьба с гневом и яростью сводила с ума. Увечная душа давала о себе знать. Как бы сильно он ни пытался себя контролировать, с каждым годом становилось только хуже. Он забыл, когда в последний раз смеялся, что значит просто отдыхать, наслаждаться чем-то… Но хуже всего были провалы в памяти, припадки, потеря сознания. Пока это происходило изредка и некритично для обычного человека. Но не для будущего правителя – того, кому предстоит обуздать дракона и собрать Нить из двенадцати драконов.
Каждый император выбирает двенадцать эвейев, которые замыкают круг жизни, баланса силы, магии и природы. С тех пор как погиб отец, империя замерла в нерешительности. Любой неловкий шаг может стать причиной катастрофы. Разорванная Нить нестабильна. Да, жемчужины его отца все еще удерживают баланс, но насколько их хватит? Он не знал. Никто не знал. Если бы только он мог вспомнить, что с ним произошло пятнадцать оборотов тому назад! Для чего он шагнул за Полотно и искалечил себя, черпнув силы в том возрасте, когда плата за это слишком высока. Возможно, он пытался спасти отца? Себя? Почему он ничего не помнит? Его воспоминания словно обрываются на том самом дне, когда они с отцом отправляются в путешествие на север, и появляются вновь в тот день, когда ничего уже не изменить.
Тогда он пришел в себя уже с волосами цвета первого снега. Такие же были у его отца, а это могло значить лишь то, что он пересек невидимую грань между их миром и миром духов, черпнул силы у своего отражения и вернулся назад уже иным, отдав часть себя за мнимое могущество. Что могло толкнуть его на тот путь? Вопросы, ответы на которые могли бы ему помочь. Он не знал. Но… Невольно споткнувшись на отработанном движении, он замер. Возможно, есть тот, у кого найдутся ответы. Сама мысль об этом разбила вдребезги гладь мнимого спокойствия. Гнев огненной волной прокатился по его телу, заставляя с силой сжать меч.
– Ситан, – громче, чем следовало, позвал он пожилого слугу.
Дверь в зал приоткрылась, и на пороге возник уже немолодой мужчина-эвей. Слишком слабый, чтобы быть кем-то иным в услужении при храме, чем слугой. Его форменное темно-синее кимоно, как и небольшая темная шапочка на макушке, свидетельствовало о его положении. Мужчина тут же низко поклонился и не спешил выпрямиться, ожидая дальнейших указаний.
– Эвей дома Игнэ, что прибыл сегодня, где он? – холодно поинтересовался молодой мужчина, бережно убирая меч в ножны, что лежали на одном из стеллажей вдоль стены.
– Всякий пришедший просить дозволения войти в храм более не подвластен ни своим желаниям, ни иной воле до того момента, как двери будут открыты или будет объявлено о том, что они не откроются никогда. Он ждет там, где и следует, ис, – монотонно отозвался слуга, стараясь не допустить в голосе неположенных его статусу эмоций.
Но Китарэ не был бы наследником рода Аурус, не почувствуй он нотки гнева и отвращения. И, как это ни странно, он был благодарен, что слуга его отца, а теперь и его, разделяет с ним одни и те же эмоции.
– Помоги
