style="font-size:15px;"> Все это исчезло.
Есть только маленький мальчик, с широкой улыбкой бежавший за змеем, наконец взмывшим в воздух и гордо парившим высоко в облаках.
– Смотри! Офигеть!
Всего двадцать секунд, и змей опустился на землю в конце поля.
И тут случилось то, что Томас Боркгренвинк не забудет никогда.
Мальчик вернулся с совершенно другим взглядом.
– Что такое, Мартин?
– Там кто-то лежит.
– О чем ты?
Маленькой ручкой сын стыдливо пытался прикрыть мокрое пятно на штанах.
– Они не двигаются.
Холгер Мунк сидел в «Ауди», из динамиков звучала сюита для виолончели номер один соль мажор, и он опять мучился угрызениями совести за то, что в очередной раз ушел посреди воскресного семейного завтрака. И не то чтобы домашние возмущались. Они никогда ничего не говорили. Когда бы ему ни позвонили. Поздно вечером. В разгар отпуска. В рождество, когда на стол только что поставили свиные ребрышки. Что бы ни было – к нему всегда относились с полным пониманием. Сорокатрехлетний Холгер Мунк вот уже почти двадцать лет работал следователем по делам об убийствах, и все это время она была рядом. Марианне, его одноклассница из старшей школы. Любовь с первого взгляда, они поженились, как только сдали выпускные экзамены. И лишь через девять лет у них родилась желанная дочка, Мириам. Теперь ей четырнадцать, и с ней было вовсе не так трудно, вопреки бытующему мнению о сложностях подросткового возраста. Семья всегда поддерживала Холгера, как бы часто он ни отсутствовал дома. Они даже отметили его продвижение по службе прошлой осенью, хотя и понимали, что это означало для него еще бо́льшую занятость. Вновь созданный отдел по расследованию убийств обосновался в самостоятельном корпусе. Удаленно от центрального отделения полиции в Грёнланде. Холгеру Мунку не только доверили руководство новым проектом, но и дали полную свободу в подборе сотрудников. Впервые за много лет у него выдалась отличная зима. Раньше он ходил на работу в полной темноте с заиндевевшей бородой и проклинал все и вся, особенно дебилов, обожавших снег и лыжи. Но в этом году в голове Мунка были совсем другие мысли. Он – руководитель. В общем-то, основатель – вот как он себя ощущал. И все-таки что-то промелькнуло во взгляде Марианне, правда?
Толстяк-следователь стряхнул с себя чувство вины и показал пропуск служащему, стоявшему у ограждения, но по виду этого юного полицейского уже все было понятно.
Случилось что-то из ряда вон.
Встревоженный взгляд при внешней суровости парня в униформе спустя минуту после того, как Мунк припарковал машину около белого здания школы.
– Нильсен, дежурный полиции.
Мунк кивнул, доставая сигареты из нагрудного кармана бежевого пальто с капюшоном.
– Из моих людей кто-то уже на месте?
– Э-э, да… блондинка. Она вроде бы адвокат?
– Голи.
– И еще тот в костюме. Фредрик?
– Риис, – сказал Мунк, закуривая.
– Первым приехал криминалист, он тут уже давно, – сообщил мускулистый полицейский, показав на поле.
– Судмедэксперт?
