берцы на замше,зато, погибая, прикрою собой,
как родину, грудь комиссарши.
«Если вечером выйдешь на запад…»
Если вечером выйдешь на запад,
то под утро придёшь на восток.
Будто юбка у барышни, задран
этой пёстрой землицы кусок.
Кто ходил, тот уже не расскажет.
Только ветер до нас донесёт
вместе с запахом крови и сажи
аромат азиатских широт.
Владимир Безденежных
«Рука лежала на плече…»
Рука лежала на плече,
Рука лежала.
Дошли почти что без вещей
К вокзалу.
Ты вспоминай, как он смотрел,
Вёл речи,
Как он ладонь ладонью грел —
Так легче.
«Езжай отсюда поскорей,
малышка,
У нас на угольной земле
Не вышло».
Так улыбался и махал
С перрона.
Смеялся, что броня крепка
и оборона.
В твоих глазах была вода,
Его – из стали.
А в октябре и поезда
Все перестали.
Он повернулся, вышел в степь.
Весь вышел.
Вернуть вернулась – смерть за смерть —
Тот выстрел.
Лежи, дыши, не забывай,
Глаз вытри,
Тот распоследний красный май…
Твой выстрел.
«Когда мы мир открывали…»
Когда мы мир открывали,
Мы были сливки и мёд.
Теперь мы стали из стали —
В глазах не слёзы, а лёд.
Мы танцевали когда-то,
Резвясь в цветах, родниках,
Теперь цевьё автоматов
Зажато в наших руках.
Кровь – она не водица,
Её зов – словно смерч.
Мы – Господня десница,
Мы – Архангела меч.
Бесы в пламени сгинут,
Вновь покроют цветы
Мир, что будет невинен,
Выжжен до чистоты.
Белёсым прахом окалин,
Предвечной божьей золой
До самых дальних окраин
Ложатся слоем на слой
Подряд герои и черти.
И ты не бойся, ложись.
Кому-то ад после смерти,
Кому-то новая жизнь.
Кровь – она не водица,
Её пламень горит,
Что готов распалиться
Наших душ антрацит.
А когда распалится,
Будет огненный смерч.
Мы – Господня десница,
Мы – Архангела меч.
Когда здесь будет потише
И зарастут шрамы-рвы,
Мы снова сможем услышать
Плеск волн и шелест травы.
Но пляшет жаркое пламя,
И, духом окаменев,
Мы не родились бойцами,
Мы божий праведный гнев!
Смерти тот не боится,
Кто за родину встал.
Кровь – она не водица,
Это божий напалм.
Только стоит пролиться,
И она будет жечь.
Мы – Господня десница,
Мы – Архангела меч.
Максим
