style="font-size:15px;"> Остальная часть комнаты была отведена под кухню: раковина, узкая плита, старомодный холодильник, стол из клена и два стула с поперечными рейками на спинках, выкрашенные оливково-зеленой краской. Одну из стен почти целиком занимал большой, отделанный камнем камин. Горевший в нем огонь слегка потрескивал, именно этот звук не смогла определить Эмори, когда проснулась.
Мужчина дал ей время осмотреть комнату, потом сказал:
– Только одна из ваших бутылок с водой пуста. Вам, должно быть, хочется пить.
У Эмори было сухо во рту, но ее больше волновало другое.
– Я была без сознания, когда вы меня нашли?
– В глубоком забытьи. Я несколько раз пытался привести вас в чувство.
– Сколько времени я была без сознания?
– Я нашел вас примерно в семь тридцать сегодня утром.
Эмори посмотрела на часы и увидела, что на них двадцать минут седьмого вечера. Она задрыгала ногами, чтобы сбросить с себя покрывала. Спустив ноги с кровати, Эмори встала и тут же покачнулась.
– Ой!
Мужчина успел подхватить ее. Ей не понравилось его прикосновение, но она упала бы ничком, если бы он не помог. Он отвел ее обратно к кровати. Эмори казалось, что ее голова вот-вот разлетится на куски. На желудке была тяжесть. Ей пришлось прикрыть глаза рукой, потому что все, что попадало в поле ее зрения, то приближалось, то удалялось, словно изображения в аттракционе с кривыми зеркалами.
– Хотите снова лечь или можете сидеть? – спросил он.
– Я посижу.
Мужчина постепенно отпустил ее руки, потом оставил ее. Он ушел в кухню и достал из холодильника кувшин с водой. Наполнив стакан, он принес его Эмори.
Она подозрительно посмотрела на стакан, гадая, не добавил ли что-нибудь в воду. Лекарства, которые подсыпали женщинам во время свидания, чтобы потом их изнасиловать, при максимальной эффективности не имели ни вкуса, ни запаха. Они лишали жертву не только способности сопротивляться, но и памяти. Хотя если у этого мужчины были недобрые намерения, зачем бы ему давать ей лекарство, когда она и так лежала без сознания?
– Я пытался дать вам воды раньше, – сказал он, – но вы только давились и выплевывали ее.
Этим объяснялось то, что ее рубашка была мокрой на груди. Эмори была полностью одета, не хватало только куртки, перчаток и повязки. Он снял с нее и кроссовки, которые теперь стояли в ногах кровати рядышком, словно по линейке. Она перевела взгляд с них на мужчину.
– У меня определенно сотрясение мозга.
– Именно так я и подумал, когда не смог привести вас в чувство.
– У меня идет кровь.
– Уже нет. Она довольно быстро свернулась. Я промыл рану перекисью, поэтому кровь на ваших пальцах кажется свежей.
– Рану, вероятно, придется зашивать.
– Крови было много, но разрез не настолько глубокий.
Он сам поставил диагноз? Почему?
– Почему вы не вызвали девять-один-один?
– Я
