Ее худое лицо выглядело изможденным в полутьме.
– Ты в порядке? Может быть, водички? – спросила Сэм с нотками беспокойства в голосе.
– Давай присядем? – проговорила менеджер.
Саманта провела ее в гостиную – огромную комнату с трехстворчатыми окнами и изящными лепными карнизами, обрамлявшими высокие потолки. Паркет укрывал поблекший персидский ковер. Саманта жестом попросила Джейн снять каблуки перед тем, как опуститься на диван из дымчато-серого бархата. Покупка этой квартиры стала первым случаем неприкрытого транжирства со стороны Сэм. Она позволила себе потратить на нее то, что она называла «киношными деньгами». Вся обстановка – консоль из французского мрамора, расшитые льняные подушечки, слишком большие для этих комнат картины маслом ярких оттенков и обои, покрашенные вручную в зеленовато-голубой цвет утиных яиц, – была памятником в ознаменование ее усердной работы, бесчисленных жертв, на которые она пошла, и головокружительного успеха. Сэм никогда не приводила сюда мужчин, с которыми она была в отношениях. Она настаивала на том, чтобы все приватное между ними происходило либо у них дома, либо в ближайших гостиницах. Это место было для нее слишком ценным, чтобы пятнать его каким-либо образом. И она была рада этому решению. Было приятно не жить среди фантомов пренебрежения, напоминавших о ее кавалерах, призраков ее собственной слабости и гнетущей тишины молчаливых стен, с которыми ее неизменно оставляли наедине воспользовавшиеся ее телом мужчины.
– Надо выпить, – произнесла Джейн, опуская на край дивана свою переполненную лишними экземплярами «Целомудрия» наплечную кожаную сумку. Джейн бросила взгляд на телефон, а затем – в сторону кухни-столовой Сэм. – У тебя вина не найдется?
– Ну конечно же нет, – сказала Саманта, прищурив глаза. – Я же лечилась от зависимости. Да что с тобой сегодня творится!
Джейн подняла палец навстречу ее словам. Она дописывала письмо, покинувшее ее телефон с легким свистом. Джейн положила айфон экраном вниз на кофейный столик. Вот тут Сэм встревожилась не на шутку. Джейн никогда не убирала телефон, даже когда они сняли самый дорогой ресторан на Мэдисон-авеню, чтобы отпраздновать продажу семнадцати миллионов экземпляров «Добровольного безмолвия» по всему миру. Саманта постоянно критиковала за это своего менеджера, рекомендуя той пройти воркшоп по диджитал-детоксу от «Шакти», на что Джейн, закатывая глаза, неизменно замечала:
– Ты ни с чем не справишься, если я буду на диджитал-детоксе.
– Итак… – произнесла менеджер. – У нас возникла неприятная ситуация.
– Ясно… – медленно протянула Саманта.
– Это связано с твоим эссе для «Блэкаут».
– А что с ним? Мы заранее рассчитывали на резкую реакцию. Наша цель – вернуть идею целомудрия новому поколению, а это тяжелая задача. Людей всегда критикуют, когда они пытаются выступить с какой-либо идеей культурной повестки. Но проходит несколько лет, и бац! Идея уже часть
