на полу.
Жизнь налаживалась. Но на первой же остановке эсэсовцы прошли по вагонам. Сперва они отобрали у всех сигареты и часы. Потом настала очередь авторучек и драгоценностей. Мальчишки, хохоча, отдавали им по несколько сигарет и клялись, что больше у них нет. Многие из них оказались недавними беженцами из Германии, им уже приходилось иметь дело с эсэсовцами. И если однажды им удалось сбежать от этих затянутых в черное балбесов без потерь, то теперь они и вовсе не собирались позволять им над собой издеваться.
За трое суток путешествия они не только не получили ни крошки еды, но и не видели больше никого из обслуги поезда. Вот как раз это волновало их меньше всего: они насмотрелись на эти рожи еще в Вестерборке. Иногда кого-то из них выпускали, чтобы вынести и опорожнить переполненные бочки, служившие им сортирами. Они радовались, когда, проезжая по Германии, видели разбомбленные города. Но, кроме этого, ничего нового по дороге им не попадалось. На третий день они добрались до цели своего путешествия – городка Освенцим. Это название было для них просто словом, лишенным какого-либо содержания: ничего хорошего и ничего плохого.
Ночью поезд затормозил, чуть-чуть не доехав до ворот лагеря.
Глава 3
Поезд стоял без движения очень долго, и они места себе не находили от нетерпения. Им хотелось, чтобы бесконечное ожидание кончилось, неважно чем; им хотелось наконец увидеть, что же из себя представляет этот самый Освенцим.
И вот – свершилось.
С рассветом поезд в последний раз тронулся с места, чтобы остановиться всего через несколько минут среди равнины у длинной насыпи. Вдоль насыпи стояли группы по десять-двенадцать человек, все они были одеты в странные сине-белые полосатые костюмы и такие же чудные шапочки. Множество эсэсовцев с озабоченным видом прогуливались вдоль насыпи. Едва поезд остановился, люди в чудных костюмах ринулись к вагонам, открыли двери и заорали:
– Выбросить багаж наружу, всем выйти и встать у вагона!
Это напугало их, только теперь они осознали, что потеряли абсолютно все. Все стали лихорадочно копаться в вещах, пытаясь найти то, что совершенно необходимо сохранить. Однако полосатые уже влетели в вагоны и принялись выбрасывать людей и багаж наружу. В один миг они оказались перед вагонами, совершенно ошалевшие. Но длилось это состояние недолго. Эсэсовцы, налетевшие со всех сторон, теснили их к дороге, шедшей параллельно путям. Замешкавшихся они подталкивали или хлестали своими стеками, так что всякий старался как можно скорее встать в строй, который они формировали.
Теперь Ханс понял: они разводят в разные стороны мужчин и женщин, их отделяют друг от друга; он торопливо поцеловал Фридель – «увидимся», – и ее оттолкнули в сторону. Перед рядами остановился офицер со стеком, и они медленно двинулись мимо него. Офицер быстро оглядывал каждого и указывал стеком: «Налево… направо…» Налево он отправлял
