стоя возле подъезда.
– Ничего не случилось? – испуганно спросила Катя у матери.
– Ничего, – успокоила ее Валентина Петровна. – Я спонтанно к вам собралась. Откроешь?
– Код набирай, мама. Два восемь и две четверки.
Валентина Петровна послушно набрала код. Домофон издал протяжный тонкий свист, в замке что-то щелкнуло, и женщина, потянув на себя дверь, очутилась в темном затхлом предбаннике, приглашающем ее подняться по ступеням к лифту.
Принесенной еде Катя очень обрадовалась и тут же схомячила пару пирожков, запивая их чаем. Матери она предложила кофе и, пока кофеварка шипела, шкворчала и вздыхала на подоконнике, то и дело прислушивалась к чему-то. Валентина Петровна поняла, что если появится Денис, то им обеим придется испытать некоторую неловкость.
– Я скоро уйду, – предупредила она дочь. – Может, даже сейчас и пойду.
– А кофе? – строго посмотрела на нее Катя и вдруг прочитала материнские мысли. – Ты что, боишься Дениса разбудить?
– Не боюсь, – соврала Валентина Петровна. – Говорю же: на минуту забежала.
– Денис сегодня долго валяться будет. Вчера хорошо погуляли.
– Правда?
– Ну да. И народ был хорошо знакомый, и никто не напился.
Маму Кати на новоселье тоже пригласили, но она благоразумно отказалась. Она всю жизнь провела с дочерью в одних стенах, но когда Катя съехала, неожиданно для самой себя испытала что-то вроде облегчения. До этого ей казалось, что она завоет от одиночества, лишившись присутствия единственной дочери, но, как ни странно, ничего подобного не произошло. И вчера присоединяться к чужой компании Валентина Петровна не стала. С чего бы? Что ей там делать?
– Суп точно есть будете? – спросила она, наблюдая за тем, как Катя наливает кофе в большую кружку из прозрачного стекла. – А то могу на работу унести.
– Съедим.
– Ну смотри.
Валентина Петровна могла бы и не произносить все эти ничего не значащие фразы, однако просто молчать не получалось. Прошли те времена, когда они с дочкой могли часами не разговаривать друг с другом, но при этом заниматься своими делами. Это никого из них не напрягало, просто обе были заняты, вот и все. Однако в чужом доме Валентину Петровну так и распирало.
– Ты похудела, – заметила она, бросив быстрый взгляд на дочь, закутанную в огромный зеленый халат.
– Нет, мам, не похудела, не мечтай, – хохотнула Катя.
– Одни кости остались.
– Перестань.
– Уколоться можно, – парировала Валентина Петровна.
– Ага.
Пирожки Катя выложила на стол и таскала их из пакета один за другим, и Валентина Петровна испытала прилив гордости за себя. За то, что вчера не поленилась и испекла, а сегодня опять не поленилась, вскочила пораньше и поехала совсем в другую от работы сторону, чтобы с утра порадовать дочь, а заодно показать Денису,
