style="font-size:15px;"> На Новый год она просила разрешения не ехать домой, и семья отнеслась к этому одобрительно: чем больше их надежда проводит времени в этих стенах, тем лучше. Основной темой разговоров за обедом и ужином были благоговейные рассказы об успехах Анечки. «Это же храм науки!» – вздыхают старые тетушки, всю жизнь ходившие за коровами и козами.
Анечка благоразумно молчит.
На дворе минус сорок. За окном тоскует Академгородок. Летом асфальт вскрыли, да так и оставили, и теперь по улицам летит поземка, смешанная с песком.
В библиотеке стоит старый-старый электрокамин, и студенты греются вокруг него, завернувшись в куртки и одеяла: вообще-то это запрещено, но в общежитии всю праздничную неделю стоит адский холод. Отопление отключили. Любители туризма ставят в блоках брезентовые палатки и утверждают, что так теплее.
Профессор заходит на чай с бутылкой какой-то спиртовой дряни, и разговор заходит о сверхъестественных вещах, как и положено под новый год. Анечка отмалчивается.
– Смотри! – говорит ее друг и выпускает из рукава небольшую светящуюся ящерицу.
Ящерица забирается на асбестовую трубку и немедленно прогрызает в ней дыру. Камин гаснет. Возмущенные однокурсники собираются бить друга, но профессор жестом фокусника вытаскивает из портфеля запасную трубку, завернутую в карту с грифом «совершенно секретно».
Друг расплывается в улыбке, разворачивает карту и начинает объяснять, как доехать.
…Алые кони приходят бесшумно, сгорают быстро, уходят долго, сгорают и возрождаются: пламя – и уже конь, серый от пепла, а потом красный, и только грива его, драконьего пламени грива, летит в сизом воздухе. Птицы сгорают на ветру, двери открываются под напором огня, воздух врывается внутрь, и чем выше этаж, тем безжалостней пламя.
Надо, надо делать широкие, короткие коридоры, и запасные лестницы, и двойные ставни – и вода, благословенная вода, подача которой не должна отключаться…
А еще дверь должна быть широкой, и окно – правильно расположенным, и зверь – электричество должен быть укрощен. Дадим зверю большой щит, оденем его провода в толстые дорогие одежки, и не рассердится зверь, не укусит, а успокоится и будет нам служить. И вот уже одевается невидимый костяк здания бетонной или кирпичной плотью, прорезают ее окна и двери, возникают пустоты, в них удобно устраиваются трубы, и все тело дома дышит, дышит вольно и легко, когда по невидимым ходам несется воздух, прохладный или теплый…
– Ты что глаза закрыла и бормочешь, Ань? у тебя температура? Сядь, посиди.
– Не посижу – мстительно отвечает Анечка и продолжает подбивать клином серое от старости окно, чтобы рама не перекосилась. А потом еще зашептывает для основательности.
Гнездо саламандр находится в болоте, которое зимой не замерзает, а летом высыхает и прогорает так, что сейчас из-под снега видны струйки дыма. Анечка делает шаг и проваливается
