стеллаж, лестница стремянка и замутнённое временем напольное зеркало – вот, пожалуй, и всё, на чём сможет задержаться взгляд присевшего в удобное кресло зрителя. Чуть позже, когда загорится сценический свет, проявится из темноты потёртый докторский саквояж и этажерка, на которой стоит заскучавшее в пыльной темноте и скуке чучело чайки.
На стене незатейливая вывеска «Уважаемые дарители! Приём даров производится с 10.00 до 17.30». Ещё в этой просторной комнате есть три двери с табличками: «Выход», «Служебное помещение», «Главный хранитель фондов» и пара больших, раскрытых настежь окон.
Действие первое
Тёплый летний вечер. Шум дождя, далёкие раскаты грома за окном.
В комнату через дверь «Главный хранитель фондов» входит Вера в синем халате, надетом поверх платья. Вера подходит к этажерке и подвязывает к чучелу чайки музейную бирку.
Вера. Larus. Larus ichthyaetus. Звучит довольно строго и лаконично. (Оценивающе смотрит на чучело.) И уж точно совсем не смешно.
Через дверь «Выход» входит Александр в форменном костюме, на ремне кобура. Стряхивает капли дождя.
Александр. Вот и дождь начался. Долго мы его ждали. И гроза будет.
Вера. Александр Александрович, у меня к вам небольшая просьба.
Александр. Слушаю, Вера Павловна.
Вера. Помогите мне поднять эту громадину наверх.
Александр стряхивает пыль с чучела. Чихает.
Александр. Судя по всему, чучело простояло на этажерке целую вечность.
Вера. Вы не поверите, но наши музейные старожилы уверяют, что этот шедевр таксидермии здесь со времён прежних хозяев.
Александр. Так и пусть стоит. Что за необходимость тащить её наверх?
Вера. К сожалению, по-другому нельзя.
Александр. Почему?
Вера приставляет стремянку к стеллажу, взбирается на ступеньку.
Вера. Всему виной любопытство. Не так давно мне на глаза попался старинный определитель, и чёрт меня дёрнул выяснить, как называлась эта чудесная птица.
Александр. И?
Вера. И я выяснила. Так что подавайте птицу сюда.
Александр снимает пыльное чучело с этажерки.
Александр. Что же тут было выяснять? Не выливай, попьём, не выкидывай, покурим – это ж чайка1. Только вот козырёк чёренький.
Вера забирает чучело, втягивает носом пыльный воздух, но чихнуть получается не сразу.
Вера. Да. (Вместе с чиханьем). Чайка! Простите. Очень тяжёлая. Попробуйте лучше вы. (Сходит с лестницы.)
Александр. Ладно, давайте. Поднимем без шума и пыли.
Вера. Так вот, оказалось, что она, нет, скорее оно… Ну, вернее то, что превратилось теперь в пыльное чучело, называлось когда-то Larus ichthyaetus! По-русски это звучит так – чайка Черноголовый хохотун.
Александр. Как вы сказали ихтя…
Вера. Ichthyaetus. Larus по-русски чайка, ну а ichthyaetus, вероятно, означает хохотун. Да ещё и черноголовый.
Александр поднимается по стремянке.
Александр. Я на своём веку много разных птиц повидал. И дятлы попадались, и краснопёрые, а вот про хохотуна не слышал.
Вера. Разумеется, я тут же сообщила о своём маленьком открытии руководству.
Александр. И?
Вера. Расплата за мою любознательность не заставила ждать. Наверху сочли, что музей может допустить при создании экспозиции некую долю иронии, но вовсе не смех и уж тем более не хохот. Мне так и заявили: «Вера Павловна, это музей, а не театр комедии. Пусть ваша любимая чайка хохочет в фондах». Так что смело сажайте птицу на самый верх.
Александр. Думаю, вот здесь для нашего ляруса самое подходящее место. (Водружает чайку на верхнюю полку.)
Вера. Вот видите, и вы тоже.
Александр. Что?
Вера. А вот это – лярус. Представляете, вчера я вычитала, что в секте гипокритов2 экстаз достигается повторением одного слова по нескольку тысяч раз. Так вот на днях эти самые гипокриты установили своеобразный рекорд, произнесли слово чайка семьдесят три тысячи четыреста
Чайка – на воровском жаргоне: попрошайка, белая фуражка.
Секта гипокритов – не существует в реальности.
