сохранить её тёплой, то, может быть, и прорежу. Второе – куда девать снег из стодвадцатиметрового тоннеля? Это много, очень много снега. До какой-то степени он уплотняется, но не настолько. Значит, его надо выкидывать. Куда? Только наружу, на высоту пяти метров. Как? Вообще не понимаю. Нет идей. Прожечь тепловой пушкой ледяной коридор? Не хватит мне газа на сто двадцать метров. Да и как выдержать направление, которое я могу определить довольно приблизительно? А вот если выбраться наверх, то там ровная снежная поверхность, из которой торчат столбы и крыши, даже в нынешней темноте не заблудишься, если с фонариком. И вообще, открывается поле для маневра – не дровами же едиными. Где-то в трёх километрах трасса, на выезде стоит продуктовый магазин, а на другой стороне – заправка. Это еда и бензин. Дрова, еда и бензин – и мы можем жить дальше. По крайней мере, пока на замёрзшую снегом воду не ляжет замерзший снегом воздух. Какая там температура замерзания? Минус двести? Не помню. В справочнике вахтенного офицера этого нет, а в Интернете уже не посмотришь.
Значит, первая задача – подняться на поверхность, пройти сто двадцать метров, найти нужный дом, прикинуть, где его дровник, разметить дорогу в снегу. Как потом до него докопаться, а тем более перетаскать дрова – это уже следующая задача, до неё ещё дожить надо. Шаг за шагом, одну мелкую задачу за другой – так и справимся постепенно. Не можем не справиться.
Дорога на поверхность у меня уже проложена – я её называю своей «потёмкинской лестницей». Наклонный тоннель с вырубленными лопатой ступеньками заканчивается небольшим выходным отверстием, которое я закрываю листом пеноплекса. Благодаря этому в тоннеле на несколько градусов теплее, чем наверху. Ступеньки лестницы, так же, как пол тоннеля, посыпаны пеплом из печки и обдуты газовой пушкой, так что они и прочные, и не скользкие. (Ну, по крайней мере, пока не стоит задача перетаскать по ним тонну дров). Отодвинув лист теплоизоляции, посветил фонариком на бутылки – с белым льдом спирта, жёлтым льдом бензина и все ещё жидким ацетоном. Ничего не изменилось. У нас это сейчас идёт за хорошие новости. Иногда мне кажется, что наша печка – единственный источник тепла на планете.
Глава 3. Артём
В апокалипсисах я профессионал. Я про них столько книжек написал, что стыдно перед информационным полем Вселенной. Читатель любит апокалипсисы – чтобы весь мир в труху и герой на обломках… Кассовый жанр, порожденный состоянием общей тревожности общества. Люди читают выживалочки ради развлечения, но как бы и в подсознательном поиске рецептов спасения «если что». Ну а я их пишу, паразитируя на социальных страхах. Про себя называю «пиздецомами». Это еще не самое дно беллетристики – ниже, у самого плинтуса, расположились «литрпг» и «попаданцы» – но близко к тому. Я написал пиздецому про зомби, пиздецому про вирусную пандемию, две небольших пиздецомочки про ядерную войну и развесистую пиздецомину с продолжениями про удар метеорита, сдвинувшего к херам земную ось. Так
