к западному горизонту. О’Брайен решил садиться на ночь. Если он продолжит полет в темноте, может пролететь на несколько миль мимо или вообще не заметить большой зеленый оазис и затеряться в пустыне. Когда садящееся солнце через туманную дымку стало казаться ярко-красным, летчик неохотно начал пологий спуск.
Закат был невероятно ярким. Лучи красного света прорывались сквозь пыльную дымку, как потоки расплавленной лавы. И далеко впереди какой-то предмет сверкнул необычным светом гораздо ярче окружающего песка. О’Брайен снова поднял нос самолета и увеличил скорость. Между закатом и ночной темнотой есть еще короткий период тропических сумерек.
Да, верно! Блеск превратился в отражение красных солнечных лучей от хребта белых гор. О’Брайен, охваченный возбуждением, смотрел вперед. Перед ним не низкий кряж и не ряд холмов, погребенных в песке, но самый настоящий горный хребет.
Блеск совершенно неожиданно померк. Солнце село. Но быстро летящий самолет был уже достаточно близко, что пилот смог в угасающем свете разглядеть призрачные очертания белых горных вершин. Тьма охватила обширные пространства песка, но на вершинах еще задержались сумерки. О’Брайен с хладнокровной расчетливостью продолжал держаться курса. И вскоре под ним показались покрытые тенью ночи вершины.
Он летел к серым вершинам. Еще минута, и он стал осматриваться в поисках ровного места. Такое место показалось слева. О’Брайен на уменьшенной скорости сделал над ним круг, выбрал место для посадки и сел без происшествий на длинной полосе белого мрамора. И сразу выпрыгнул, чтобы привязать самолет к большому камню. Принимая эти предосторожности, он бросал любопытные взгляды вниз со склона горы. Но земля внизу уже была покрыта глубокой тьмой.
Убедившись, что самолет надежно привязан, О’Брайен снова забрался в кабину, чтобы поесть и отдохнуть после долгого напряженного полета. Не успел он кончить есть, как прилетел ночной ветер с далекого склона горы. Летчик радостно сделал глубокий вдох. Ветер не сухой и полный пыли, как в пустыне. Он чистый и слегка влажный – и в то же время насыщен удивительно сладкими ароматами.
Не нужно зрение, чтобы понять, что оазис рядом.
– Сад Ирема! – воскликнул он. – Сад Ирема – в Чаше Ваала! Ароматы благословенной Аравии! Неужели мне это снится?
Больше чаcа О’Брайен просидел неподвижно и напряженно, насторожив все чувства. Ночной ветерок усилился, стал сильным ветром снизу, из невидимого углубления на северо-востоке, из которого поднимались замечательные ароматы. Неожиданно далеко внизу в долине послышалось глубокое низкое рычание. О’Брайен схватился за рукоять своего длинноствольного автоматического пистолета. Такой рев может издавать только лев. Но если в долине есть лев, должна быть и крупная дичь
Вскоре теплое и ароматное дыхание оазиса уступило холодному ветру с другой стороны гор, с быстро остывающих песков пустыни. О’Брайен плотней закутался в свой бедуинский плащ
