догадку.
– На восток – нет. Там Пояс, сам знаешь. А вот западнее нас есть маршруты – да, но до нашей дыры не добираются. И наши никуда не ездят. Нам нечего продавать. И что там, на западе, тоже не очень знаем. Изредка приходят странники, и всё. Ордынцы тоже ничего не рассказывали.
– А Москва ещё есть? – непонятно к чему спросил Саша.
– Понятия не имею. Вряд ли. Да и насрать мне, если честно… Может, и разбомбили ее русофобы чёртовы. Я не говорю, что я великий эксперт. Но кое-как лямку тащу. Людям помогаю. А они мне с голоду сдохнуть не дают. Сам видишь, охотник, рыболов или пахарь из меня так себе.
Доктор показал на свою ногу. Дома он обходился без костыля, хотя у стены стояла палка, похожая на трость. Но не объяснил, была ли это травма или последствия болезни.
– Так куда же ты шёл, Санька? – повторил свой вопрос Андреич. – В поисках лучшей жизни? Я раньше карты чертил, замеры делал. Разная почва по-разному впитывает. От времени года зависит, от ветра… Но потом понял, что лучше вообще на восток не ходить. И местные не ходят. Никто. Защита твоя – накидка, маска – фигня! Даже сейчас, когда бяки в разы меньше, всё равно с дождями приносит. Прячемся. А двадцать лет назад жизни не было от ливней. Половина урожая падала. Полураспад, мать его. Чего искал-то?
Ответ на этот вопрос Младший уже обдумал.
– Как все родные умерли, с соседями поругался. Хотели у меня огород отобрать. Сжечь пытались вместе с домом. Слышал, что где-то есть большие города, целые государства поднимаются… думал новую жизнь начать. Потому и записался в силы СЧП, – он чуть не забыл свою легенду.
– Понятно. Ну ты даёшь. «Лучшую жизнь», считай, почти нашёл. Но только такую, о которой попы говорят. Нету больших городов ближе Нового Ёбурга и Уфы. А это много сотен километров. И туда я идти не советую. Назад в свой Курган через мёртвые поля – тоже не вариант. Ни сейчас, ни потом. Своих ты уже не догонишь. Поэтому ищи, где жить. Хотя… рады тебе не будут. Если ты и в своей деревне не прижился… Дурная голова ногам покоя не даёт. Здесь у нас ты не останешься. Поправишься и двигай дальше на закат. Тут ещё деревни есть. А не найдёшь – занимай пустую и живи, сколько хочешь. Бери, – мужик указал на лежащий на полу старый матрас. – Извини, что жёстко.
– Да я привык, – в общем-то не соврал Младший. – Моя жизнь вообще жёсткая штука.
– Это тебе кажется, что привык. Я бы не сказал, что ты выглядишь подготовленным.
Он проводил Сашу в баню. Предбанник был достаточно большой.
– Ну ладно, мне пора, – доктор глянул на наручные часы, потёртые, но явно ценные, – Извини, надо ставить дочкам уколы. Отдыхай. Пока, до завтра. Ещё поговорим.
В дверях Пустовойтов вдруг остановился.
– А всё-таки, – произнёс доктор. – Начистоту. Я понял, что ты не ордынец, парень. Значок-то настоящий. Их не подделать. Но просто по лицу вижу – врёшь. У них, конечно, есть парни твоего возраста. Но ты – не из них.
– Извините, – Саше
