style="font-size:15px;"> – Что, какая уборщица?
– Вы с Василием жили у него в квартире? Или у вас?
– У него, ядом снимаю, к себе никого не вожу, еще не хватает! Но у него там такой бордельеро! Все какое-то покоцанное, и пылюка! – она так и сказала «пылюка»! – А я так не люблю. Я порядок люблю.
– То есть уборщица не приходила?
– При мне нет. Он поначалу ничего, а потом стал приставать, что я должна хозяйство вести, это значит за ним подтирать! Ну, обычный мужской шовинизм. А когда мне подтирать, у меня карьера. Саш, так что будем делать?
– Что мы будем делать? – повторил Герман. – На Автозаводской сейчас снимается ситком «Букины-4». Я скажу, тебе позвонят, снимешься как гест-стар.
Агафья подумала немного и кивнула:
– Пойдет. Они цифру хорошую дают.
Она снова пришла в прекрасное настроение, принялась резвиться и ерошить Герману волосы, и щекотать, и прикладываться персиковой щекой к джемперу. Тонечке казалось, что щека на синей шерсти оставляет серую пыль.
– Вы для «Букиных» сценарии пишете, девушка? Между прочим, очень неплохо у вас получается. Вы мне хорошо эпизод напишите, договорились? Чтоб было что поиграть, – и она показала кавычки.
Тонечка пообещала написать хорошо.
– Я тебя провожу, – сказал Герман, поднимаясь.
– Саш, ну, ты мне звони, да? Если я вне зоны, в офисе всегда знают, как меня найти. Я Никиту Бойко взяла помощником. Можешь ему тоже звонить, ладненько? Он сказал – буду твоим рабом! А я ему – меня только по имени-отчеству, особенно на людях, ты теперь прислуга, подай, принеси, выйди вон!..
Герман пропустил ее вперед. Тонечка выхватила блокнот и принялась строчить в него с необыкновенной быстротой.
– Девушка, до свидания! – попрощалась Агафья дружелюбно. – Пишите хорошо!
– Стараюсь изо всех сил.
Когда Герман вернулся, она взглянула на него и продолжила строчить.
– Я ничего не понял, – признался Александр Наумович. – О чем ты ее спрашивала?
– Сейчас.
Тонечка писала довольно долго, он пил чай и не мешал ей. Наконец она остановилась и сказала:
– Какая интересная девушка.
Он пожал плечами.
– Типичный представитель, так сказать.
– Не-ет, – перебила Тонечка с жаром. – Новый человек, Саша! Вот он. Литераторы и кинематографисты могут расслабиться, тема закрыта. Новый человек только что был перед нами, пил теплую воду и жевал ягоды годжи!
– Далась она тебе.
– Ты еще не осознал масштабов явления, – сказала Тонечка и опять принялась писать, но быстро остановилась. – А это прямо явление! Смотри. Она вся сделана, и все у нее напоказ – нос, щеки, губы, груди. Много операций! Весь этот апгрейд нужен, чтоб ее хотели мужчины, подлецы и шовинисты. Сексуально озабоченные. У нее карьера, ей дорого время, она ничего не делает бесплатно, о чем нам объявляет совершенно без всякого трепета. Покойный
